Театральные подмостки
Шрифт:
– - Я?
– - Ну, голова твоя. Какая разница!
Мне как-то сразу захотелось, чтобы спектакль скорей закончился, актёры освободили сцену, а зрители разошлись восвояси.
– - Да ну вас...
– - махнул я рукой и отвернулся.
– - В конце концов, ну сколько можно ждать!
– - всхрапнула невеста.
– - Неужели так трудно найти какую-то безмозглую голову?!
Зинаида Альбертовна опять грузно поднялась и, приговаривая "не волнуйся, доченька, не волнуйся", приковыляла к суфлёрской будке.
– - Боря, ты чего пропал? Нашёл -- нет?
– - Да погоди ты, -- послышался замогильный голос Бориса Николаевича.
– - Да что же это делается!
– - причитала моя тёща.
– - Чем же мы опростоволосились? За что нам наказание такое? Доченька столько лет своего счастья ждала -- и теперь вот такая несправедливость...
Наконец-то Борис Николаевич, кряхтя, вылез из суфлёрской ямы.
– - Чушь какая-то. Пропала голова Ивана, -- испуганно сказал он, в растерянности блуждая ошалевшими глазами.
– - Всё облазил -- нигде нет. Как сквозь землю провалилась.
– - Как голова провалилась, мы и сами видели...
– - пошутил кто-то.
– - Да как же она могла пропасть!
– - всхрапнула Зинаида Альбертовна.
– - Ты хорошо смотрел?
– - Каждый сантиметр излазил.
– - Да куда ж она делась?
– - не унималась моя тёща.
– - Лезь обратно!
Но Борис Николаевич вдруг характер проявил.
– - Бесполезно, Зина. Ничего, может, потом как-нибудь найдётся.
– - Это когда потом? А как же свадьбу играть?
И тут наконец вмешалась моя мама.
– - Сижу и хоть убейте не пойму: чего вы так разволновались? Ваня у нас -- актёр. С ним это часто бывает. Творческий человек -- что вы хотите? Он всеми своими мыслями где-то... там, в творчестве, в искусстве... В голове не умещается... Привыкай, Лерочка, непросто с творческими людьми жить, ещё и не с тем столкнёшься.
Лера обиженно фыркнула:
– - Вы меня за дурочку держите? Это моя свадьба, а не ваша. У меня всё должно быть по высшему разряду!
По столу катились недовольные реплики:
– - Да как же без головы-то! Как они целоваться-то будут?
– - А жених что, так и будет чуркой сидеть?
– - Вот так невеста, хрясь -- и нет головы!
– - Что с плеч упало, то пропало!
– - Надо объявление дать: кто найдёт голову -- миллион рублей.
На Леру было жалко смотреть. Она сидела, обхватив голову руками (видимо, опасаясь потерять её), вся такая потрясённая и убитая горем. Её близкие родичи сразу же ухватились за соломинку, пущенную моей мамой, старательно успокаивали несчастную невесту и подводили к тому, что всё случившееся, быть может, даже и к лучшему.
– - Доченька, может, и не надо нам головы этой?
– - вкрадчиво спрашивала Зинаида Альбертовна.
– - Пусть уж безголовый будет. Невелика потеря, и
Тетя Поля тоже подключилась.
– - Да, Лерочка, не гневи Бога, надо довольствоваться тем, что Бог послал. А послал немало...
Другая бабушка Леры (не та, которая кочерга) сказала:
– - Ты, главное, внучка, не волнуйся, найдут головушку Вани, никуда не денется. Не иголка какая-нибудь, закатилась да и лежит себе тихохонько, дожидается. Шила в мешке не утаишь.
Я смотрел на сцену как на дурной сон.
Ольга Резунова, не стесняясь в выражениях, резала правду-матку.
– - Женишок-то, конечно, -- дрянь...
– - сокрушалась она.
– - Невесте так необходимы сейчас слова поддержки, а он как чужой сидит, сторонится, как прокажённую... Наверное, только о своей голове думает... Эгоист! Мне кажется, стоит усомниться в их любви.
Николай Сергеевич с другой стороны подначивал.
– - Вань, может, ты свою голову одолжишь на время?
– - Это как?
– - Ну как... ты же спрашивал, какой смысл от твоей раздвоенности. Вот и пришло время принести пользу. Видишь, на сцене жизни у тебя -- ущерб, потеря, непоправимый урон, так сказать, а другой ты -- прямо-таки неисчерпаемая кладовая запасных частей.
– - Да пожалуйста, забирайте, готов отдать хоть всё!
– - Это хорошо, что ты такой щедрый. Вот только, боюсь, поздно уже, раньше надо было думать. Теперь уж семь лет прошло, ничего не поправишь.
– - Николай Сергеевич, не путайте вы Ваню, -- вмешалась Ольга.
– - У него и так мозги набекрень.
– - А я и не путаю. Вот, Вань, и разгадка твоего нынешнего состояния. На своей свадьбе ты и впрямь голову потерял, в буквальном смысле этого слова. Твоя бедовая головушка пролежала в сыром подполье театра долгих семь лет, а в один прекрасный момент нарастила тело...
– - Спасибо, Николай Сергеевич, я уже понял: так всё и было...
На сцене Зинаида Альбертовна всё уговаривала и уговаривала "дочерь".
– - Ты посмотри на Ваню. Он, бедный, сидит, как неприкаянный. Думаешь, ему легко? Он тоже страдает. Кто ж знал, что всё так получится!
Мой Иван встрепенулся, словно услышал каким-то тайным ухом, нервно постучал по столу пальцами, потом вдруг схватил рюмашку да тут же её в сердцах опять поставил. Видать, чем-то сообразил, что некуда эту рюмку пристроить.
Лера нехотя посмотрела на него, и что-то хитрое блеснуло на её лице. И уже в следующую секунду лицо смягчилось, подобрело. Лера трогательно и мило улыбнулась и жалостливо сказала:
– - Ваня с утра ничего не ел. И выпить, наверное, хочет.
И в этот миг я увидел идиллию. Меня поразило, какие всё-таки жених с невестой грустные, грустные, особенно жених, как будто предчувствуют, что их ждёт семь лет непростой жизни...