Тело в шляпе
Шрифт:
— Что ты разорался? — Леонид обиженно засопел. — Это ж не я придумал, я ведь с людями разговаривал, с педагогами. Они в один голос все это говорят. А потом и видно — дети запуганные, несчастные, неприкаянные, никто их не учит…
— Кроме тебя. Ты их музыке-то уже небось обучил? — Василий растопырил пальцы и постучал ими по столу. — Да и видел я этих учителей. Лживые уроды.
— Отстань. Какие-никакие там учителя, но все-таки учителя. И они все в ужасе.
— А чего ж
— Деньги. Мани. В школе они получали рублей семьсот, а здесь — от пятисот баксов и дальше. Но и несмотря на это, многие уже собираются уходить, не могут больше. Так вот, наша Грушина, в отличие от остальных учителей, этой Рэне правду-матку в лицо резала. Ну, та и завелась. Вызывала директора, требовала, чтобы он ее заткнул.
— Лень, но ведь это не повод для убийства, согласись.
— Не соглашусь. Во-первых, эта Рэне сумасшедшая, а во-вторых, пансион главный проект ее жизни. Представь, а тут какая-то девчонка может ей всю песню испортить.
— Да как испортить? Не в милицию же она собиралась идти — заявлять, что детей не так учат? — встрял Гоша.
— Откуда я знаю? Может, и в милицию. Гру-шину уже об этом не спросишь. Но имей в виду, — Леонид повернулся к Гоше, — эта Рэне занимается таким бизнесом, который предполагает тесное общение с бандитами.
— Неужели похищением людей в Чечне?
— Дурак ты, как все следователи. Она занимается грузовыми перевозками. Вот и прикинь. Еще я понял, что больше всего Рэне боится прессы. И очень много денег вбухала в раскрутку пансиона — какой он замечательный, какой элитный и духовный.
— Прессы… прессы, так. Может… — договорить Василий не успел.
— Нет! — заорал Гоша. — Только не Саня! Она уже много чего наворотила.
— Вот и пусть грехи замаливает.
— Не понял. — Леонид обиделся вконец. — Ты что, не доверяешь моей информации? Хочешь, чтобы Саня меня перепроверяла?
— Дурак ты. Я хочу сделать из нее подсадную утку. Пусть изобразит из себя гадкую журналистку, которой известно нечто плохое про пансион и его начальство. Причем пусть компромат будет известен только ей. И проследим, как наша начальница себя поведет. Если она действительно за ценой не стоит и уже одна жертва у нее на счету, так она и Саню попытается прихлопнуть.
— Не много ли у тебя получается подсадных уток? — Гоша продолжал пыхать скепсисом. — Отравленный Кусяшкин, поломанная Саня.
— А-а, все равно они уже с дефектами. Это здоровыми полноценными людьми грех рисковать… — добродушно ответил Василий.
— К тому же что-то мне в это мало верится. Сумасшедшая — возможно, но не до такой
— Вот и поглядим. Леня, ты мне за Саню головой отвечаешь. Будешь ее прикрывать.
— Я так и знал, что в результате хуже всех будет мне, — сказал Леонид с рыданиями в голосе.
Глава 36. АЛЕКСАНДРА
Рэне Ивановна была любезна ровно первые тридцать секунд. Милость на гнев она сменила стремительно и не очень понятно почему. Вопрос, который лишил ее хорошего настроения, был вполне невинен.
— Как вы думаете, — спросила я, — из ваших. пятнадцати одаренных детей может вырасти пятнадцать же одаренных взрослых?
— Пятнадцати? — Рэне Ивановна схватилась за грудь, намекая, видимо, что где-то в том районе у нее располагается сердце. — Кто вам сказал?
— Кто мне сказал что? — не поняла я.
— То, что их пятнадцать.
— А это тайна? — я заговорщически оглянулась и перешла на полушепот.
— Если вы хотите, чтобы наш разговор продолжился, — надменно произнесла Рэне Ивановна, — оставьте эти ваши странные намеки!
Какие намеки? Я слегка оторопела. Какие-такие «странные»? На то, что детей — пятнадцать штук? Что ж такое, куда ни приеду — везде дурдом.
— Сколько бы ни было у нас детей, — провозгласила она, — от этого суть дела не меняется.
— Так-так… — я открыла блокнот, — а суть дела в том, чтобы…
— Чтобы воспитывать детей в традициях лучших учебных заведений мира, лучших учебных заведений дореволюционной России.
— Откуда вы знаете о том, какие традиции в этих учебных заведениях? Вы — педагог? Или историк? Насколько мне известно, вы заканчивали технический вуз. Какими методическими разработками вы пользуетесь? И почему в первые несколько месяцев пребывания в вашем пансионе дети практически не учились? В каком они окажутся положении, если родители решат их забрать из пансиона и отдать в обычную среднюю школу? Или вы не допускаете такой возможности?
Я изо всех сил старалась не понравиться Рэне Ивановне, и мне это удавалось все больше и больше. К концу нашего разговора она практически утратила дар речи, только хрипела и разбрасывала по помещению гневные взгляды. На прощание, не получив ответов на большинство вопросов, я смиренно заметила, что пока я ни с кем не делилась своими соображениями о положении дел в пансионе для одаренных детей, "с моей точки зрения весьма прискорбном", но мне бы очень хотелось разобраться во всем происходящем и написать об этом всю правду. Всю!