Темные числа
Шрифт:
Но Мирейю не так просто запугать.
– Возможно, завозит с Кубы, – парировала она.
Киргиз не исключил такой вероятности. На веранде тем временем настраивали инструменты, и, когда в свистящий микрофон объявили «Григол и гиперболоиды», заиграл небольшой оркестр. Даниила Александровича Мирейя оставила у бара. На лестнице сидели стройный русский и кубинка, которую природа щедро одарила красотой. Она весьма изящно держала белую руку. «Но уронит ли мир слезу по камню, на который не ступала нога поэта, из которого никогда не построят пекарню и который не громыхнет под колесом кареты? Словом, можно ли без угрызений совести выбросить из этого стихотворения какой-либо камешек?»
Мирейя тоже с удовольствием поспорила бы о теории поэзии, но в это время перед ней предстал певец из танцевального оркестра –
– Дорогие кубинские друзья и соотечественники, следующую нашу песню мы исполним для прекрасной грузинской гостьи, товарища Минералкадзе. Эта документальная баллада о достопамятных событиях на фабрике по производству антифризов имени покорителя Северного полюса Папанина принадлежит перу моего двоюродного деда Шоты, пусть земля ему будет пухом…
К удивлению Мирейи, баллада о крахе Купидона была прекрасно знакома не только присутствующим русским. Гости толпой устремились на веранду, некоторые подхватили мелодию. Мирейя почувствовала, как изнутри поднимается жаркая волна, сердце бешено заколотилось, щеки вспыхнули. Куплет о любовном дожде поверг публику в восторг, со всех сторон громогласно зазвучало:
Будь то вахтер иль бригадир, Что проку в ханжеской морали? Сразили две стрелы Марию наповал (О Константин, о Казимир), И четыре поразили Валю. От ран любви не создан эликсир. А если б кадровик не выпивал, Шесть дев бы по нему страдали. И новоиспеченный кандидат наук (О Валентин, о Валентин) Высоких чувств не избежал…Мирейя не дослушала балладу. Пошатываясь, она спустилась в залитый лунным светом сад. Она успела ухватиться за ствол дерева, и тут желудок взбунтовался – желудочный сок и липкая каша из кунжутных шариков выплеснулись на цветы. Мирейя вытерла подбородок рукой и отправилась на поиски ванной комнаты. В равнодушном зеркале над умывальником отразился итог последних часов, недель и лет – сколько ни три глаза, не поможет. Наоборот – стало только хуже. Кожа слишком чувствительно реагировала на прикосновения. Вокруг глаз и на щеках появились мелкие морщины, они намечались и на шее. Сказались тревоги и стресс: диссертация, защита, неопределенность в отношениях с Никой, а теперь еще эта путаница на Спартакиаде. Постоянное напряжение на ком угодно отразится! Поначалу эта мысль удивила ее, но через миг уже казалась очевидной и успокаивающей. Больше так продолжаться не может! Ей нужны покой и влага! Пустив горячую воду, Мирейя проинспектировала ванную. В зеркальном шкафчике, за сливным бачком и на краю ванны она нашла:
• бритвенный станок с кисточками и квасцовым камнем;
• сомнительные кремы после бритья, духи и губную помаду;
• испанское молочко для загара и немецкие кремы;
• финскую пену для бритья (что бы там ни было в тюбике);
• вьетнамский бальзам «Звездочка»;
• спрей для ног, пемзу и мыло для рук загадочного происхождения;
• безымянную соль для ванн (значительную часть пачки она бухнула в воду);
• белорусскую березовую воду для волос;
• зубочистки.
А на подоконнике стояла неприметная жестяная баночка с прозрачным гелем без запаха – пожалуй, как раз то, что нужно уставшей коже. Гель легко впитался. По коже пробежал приятный зуд, ногти засеребрились, возможно, причиной тому был лунный свет, попадавший в ванную комнату через открытую фрамугу. Ах, как же восхитительно покалывает пальцы!
Лететь было легко. Ветер отзывчиво и сладостно гладил перья, на клюве повисли жемчужинки тумана. Луна, словно помятый шар-зонд, промелькнула перед глазами и скрылась, когда Мирейя повернула на восток. Несколько раз она пролетала над металлически поблескивающими излучинами Москвы-реки. Оказавшись по ту сторону лесов, дач и клубничных полей в магнитном поле столицы, она ликующе закричала: «Кри-и-и!»
Пусть Москва и не расположена на берегу моря, сейчас Мирейя летела над океаном электрических огней: все бы отдала за очки с темными стеклами и фотоаппарат. На башне Киевского вокзала она передохнула и нагадила проводнику на кепку, а потом снова взмыла в ночное небо. От Бородинского моста и ярко освещенных баркасов она заскользила к востоку, пролетая над хрущевками, над стремительными проспектами. На заботливо освещенных парковках стояли элегантные автомобили, троллейбусы на кольце разбрасывали искры, автобусы-гармошки скользили по улицам. Люди на остановках, толпы прохожих и даже караульные у «Березки» сверху казались радостными, почти счастливыми. Повалившая из Большого театра публика рассыпалась по площади Свердлова, словно спасаясь от чего-то бегством. Мирейя полетела дальше, поднялась над трубами и сталинскими высотками. На языке вертелось «Га-га-рин»: эту фамилию так часто напевала мать, но Мирейя не могла произнести ее клювом…
Впереди показался «Космос», и вдруг Мирейю подхватила звуковая волна. Ее закрутило адским ревом двигателя – «кр-р-р-р», – ударило о твердый, как камень, воздух у кабины истребителя. Она задела клювом руль высоты, ее тряхнуло второй звуковой волной, реактивная струя опалила перья. Оглушенная, Мирейя камнем полетела вниз. Все быстрее несло ее на железные крыши и кроны деревьев, и она уже видела, какой будет конец: ее расплющит о храм в детском парке имени Дзержинского: «А-а-а-а-а-а!»
Поздним вечером в будущем
Москва, 2023 год
Нет, ничего не идет в голову. Леонид снова включает магнитофон, достает из коробки другие бобины. Разобрать номер на бобине удается, только если держать ее в вытянутой руке. Еще труднее вставить пленку: ревматизм поразил суставы, пальцы потеряли чувствительность. Наконец он вставляет бобину, нажимает кнопку воспроизведения. Слышит собственный голос.
ГОЛОС 1. …Тем более я знал, что она руководит спецподразделением. Она впервые обратилась ко мне не как полковник КГБ, а как представитель комитета по поддержке молодых программистов. (Чирканье спички.) Надо признать, Евгения Арсеньевна была кем угодно, только не спортивным деятелем в привычном понимании слова. Привлекательная женщина: когда она смеялась, слышал весь ресторан.
ГОЛОС 2. Мне Светляченко всегда казалась особой без чувства юмора, стервой и садисткой, вроде Розы Клебб у Джеймса Бонда.
ГОЛОС 1. Ну что вы. Она даже рассказала парочку хороших анекдотов. Погодите… Украинский колхозник слышит по радио, что СССР отправили в космос первого человека. Он бежит к соседу, чтобы…
Леонид качает головой, перематывает пленку. Он пытается попасть на слова «Ну что вы» и дальше, погромче. Надо же, думает он, надо же, как уверенно это тогда звучало.