Темный полдень
Шрифт:
— Привет, — ответила я. — Я хотела спросить…. Про вещи.
— Вот, держи, — она извлекла из-под прилавка большую коробку, набитую так необходимыми в хозяйстве мелочевками. — Ты это…. Извини….
Я удивленно приподняла бровь.
— Я погорячилась с суммой, — нехотя призналась она. — Тебе сдачу отдать или продуктами возьмешь?
Я слегка опешила от такого поворота событий. Наталья, извинившаяся и предложившая вернуть деньги — это было что-то новое. Я всмотрелась в её лицо, пытаясь понять, что за этим кроется. Взгляд у неё был
— Продуктами, — ответила я, решив не раздувать из этого драму. — Давай что-нибудь свежее, что можешь предложить.
Она кивнула и начала укладывать в пакет хлеб, немного овощей, какие-то консервы. Я стояла в тишине, наблюдая за тем, как её руки быстро и ловко работают. В какой-то момент между нами повисло неловкое молчание, которое я, на удивление, не спешила прерывать.
— Держи, — протянула она пакет.
— Спасибо, — пробурчала я, прикидывая, как можно отнести все это за один раз.
— Ты… это… — девушка чуток смутилась, — ты… фотографируешь?
— Фотографировала, — вздохнув, поправила я, — когда было чем….
Наталья замерла. Её взгляд на мгновение метнулся в сторону, будто она решала, стоит ли продолжать разговор. Это было странно — она никогда прежде не проявляла такого интереса к тому, что меня касалось.
— Значит…. Правду говорят…. — она выглядела смущенной, что ли. — Андрей?
— Угу. Встречи с местным психом моя камера не пережила. Вы б ему бейджик что ли сделали: «опасен для посторонних»! Или там: «осторожно, кусается»!
Наталья фыркнула, и это почти напоминало короткий смешок, хотя в её глазах всё ещё оставалась тень смущения. Она взяла в руки банку с консервами и начала машинально перекладывать её с места на место.
— Зря ты так… он… странный, но… — ее щеки покрылись легким румянцем.
Ой-ой-ой! Да тут драма почище шекспировской! Чума на оба ваши дома, товарищи! Пора мне к моим домовым и банным, они тоже те ещё психи, но хотя бы с предсказуемыми замашками! А оказаться втянутой в сельскую любовную трагедию — увольте! Может книжку начать писать?
— Знаешь, — я все-таки ответила Наталье, — иногда странность — это не оригинальность, а…. прости… шизофрения! Кстати, раз уж заговорили о местном уголке дедушки Кащенко, скажи, когда он обычно затаривается едой, не хочу больше никогда с ним пересекаться?
Наталья фыркнула, возвращая себе нормальный вид здорового не гостеприимства и ответила неохотно.
— Каждые вторник и воскресенье, примерно в обед: или чуть до или сразу после. Правда…. Эту неделю бывал почти каждый день, — она снова слегка заалела. — Но думаю, что…. это скорее исключение. У меня дома есть старый фотик — я им пользоваться все равно не умею, — она извлекла из-под прилавка обыкновенную, самую примитивную мыльницу, — может, сможешь меня поснимать?
Моя челюсть отпала чуть ли не до пола, а брови сами собой поползли вверх.
— Знаешь…. — чувствуя себя в странном сне,
Наталья выглядела слегка озадаченной, но всё же кивнула, протягивая мне «мыльницу».
— Валяй, забирай, — её голос дрогнул от неуверенности, как будто она сама не до конца понимала, зачем вообще предложила эту идею. — Можешь пользоваться, сколько захочешь. Всё равно она у меня без дела лежала.
Я взяла камеру, приподняв её на свет, чтобы рассмотреть. Обычный старенький аппарат, но в исправном состоянии. По нынешним временам раритет — усмехнулась про себя. Похоже, меня здесь всерьёз решили «переподготовить» после профессиональной техники.
— Ну, что ж, — пожала плечами. — где наша не пропадала….
Наталья чуть заметно улыбнулась, но это было не то её саркастическое выражение, к которому я уже привыкла. Она выглядела немного… смущённой. Даже удивительно, как эта девушка так быстро менялась в зависимости от ситуации.
— Спасибо, — сказала она. — Ты скажи, когда будет удобно. Мне не горит.
Я кивнула, чувствуя, как разбирает смех. Местная красавица, фотосессия на мыльницу, психованный мужчина, бегающий в магазин каждый день…
— Ты знаешь, кто этот ненормальный по жизни вообще? — не смогла я скрыть своего любопытства, включая камеру и направляя объектив на полки с продуктами. — Встань вон туда, чуть ближе к окну, чтоб свет падал на волосы.
Наталья, неожиданно покраснев, сделала пару шагов к окну, явно смущённая тем, что оказалась в центре моего внимания.
— Да кто его знает… — начала она, нервно приглаживая волосы и пытаясь встать так, как я ей сказала. — Он… откуда-то издалека приехал лет десять назад. Сначала все думали, что просто чудак. Ну, вроде как отшельник, места у нас глухие. А потом… — она замялась, а потом быстро добавила: — Да и вообще, о нём мало кто что знает.
— Ну если за отшельничество платят столько, что можно разъезжать на новом рандж ровере…. Кто тут в цари крайний? — я щелкнула затвором, сделав пару пробных кадров. — Руку чуть приподними, словно волосы поправляешь.
Наталья послушно приподняла руку, слегка касаясь волос, но на её лице всё ещё отражалась неуверенность. Её взгляд снова метнулся в сторону, словно она обдумывала, стоит ли продолжать разговор.
— Да… рендж ровер… — тихо фыркнула она, слегка прищурив глаза. — Я даже не знаю, откуда у него такие деньги. Но говорят, что не всё тут чисто. То ли с Москвой связан, то ли… чёрт его знает. Только за ним уже давно присматривают. Но лезть к нему никто не рискует.
Я сделала ещё пару снимков, а потом, не удержавшись, прищурилась, всматриваясь в лицо Натальи.