Тень Беркута
Шрифт:
– Не маленький... – буркнул Найда и поднялся.
Юхим так и приплелся за ним, как выбрался из реки, совершенно мокрый. Даже с ряской в волосах. Видно – спешным был разговор...
– Слушай, Митрий, – еще придержал Найда домового, который уже хотел улизнуть в траву. – А кого же мы тогда похоронили? Кого оплакивали?
– То пустое, – махнул рукой человечек. – Фантом, кукла... Не бери в голову.
– Ну, а как же все-таки они ее..., – начав было еще парень.
– Сынку! – вздохнул домовой. – Я же битое время тебе толмачу, с кем дело имеешь! Это ж – Богиня! Богиня!
– Конечно, – процедил сквозь зубы Найда и двинулся навстречу Юхиму.
Оружейник поджидал его весь напряженный, собранный, готовый к драке, хоть на лице имел криво нацепленную улыбку.
– Чего тебе? – мрачно отозвался первым Найда.
– Говорю же: поговорить нужно, – выжал из себя Юхим, и улыбка перекосилась еще больше.
– Ну, так излагай...
Найда был готов выслушать Юхима в любом случае, но показывать этого не спешил. Оружейник, даром что немножко глуповатый на вид, как это часто случается с большими и неповоротливыми мужиками, был умен и мог бы что-то заподозрить, если б его самый свирепый враг ни с того, ни с сего вдруг превратился почти в приятеля. Тем более теперь, когда между ними стояла смерть Руженки.
Юхим немного помялся с ноги на ногу и нерешительно предложил:
– Может, в корчму зайдем?
– Фьють! – присвистнул Найда. – И с какого бы это рожна я должен был с тобой по корчмах ходить? – Он так вошел в роль, что даже сплюнул на землю между собой и Юхимом.
Обида была тяжелой. Коваль зарделся, а кулаки сжал так, что даже побелели суставы. Но пересилил себя.
– Думаешь, я не знаю, что ты с Руженкой сотворил? Это же из-за твоего колдовства, из-за волчьей шкуры, которой ты ее наградил, она в омут бросилась! – продолжал выкрикивать Найда.
– Не хочешь в корчму, – пустил мимо ушей слова Найды Юхим, – то, может, ко мне зайдем? Разговор важный, поверь... Я и сам тебя не слишком люблю... Потому, что кабы она к тебе по ночам не бегала, может, и не пришлось бы у Велеса помощи просить. Но здесь такое дело, что надобно нам хоть на часик замирится... И поговорить...
– Ты еще перед тем, как покупал Руженку знал, что ее сердце мне принадлежит, – не давал убедить себя Найда. – То же и удивляться ничему не должен был. Тем более, что она со мной... – он язвительно улыбнулся.
Такой издевки уже не стерпел бы ни один мужчина. Не стерпел и Юхим. Со скоростью атакующей змеи метнулся вперед его кулак и с хрустом влепился парню в лоб. Будучи слишком уверенный в своей безопасности, Найда не ожидал удара и, взметнув руками, брякнулся на траву.
– Держи за зубами свой язык, – прорычал Юхим, – если не хочешь лишиться и одного, и другого... Ради Руженки я готов говорить с тобой, щенок, но обижать не смей! Прибью... Не посмотрю, что дружинник. А там еще увидим, кто князю Даниле милее – простой дружинник или умелый оружейник?
Эта неожиданная вспышка ярости привела в чувство парня, и он молча поднялся. Драка сейчас была совсем ни к чему. Тем более, что он сам спровоцировал Юхима.
– Хорошо, – промолвил спокойно. – Идем к тебе... Там нам никто не помешает. Если что, то и ребра спокойно друг дружке посчитаем.
– Большая потеря... – пробрюзжал, переводя дух, Юхим, и они двинулись в город.
* * *
Кузница Непийводы работала и без хозяина. Пели молотки о наковальни, бухали тяжелые молоты. Надсадно фукали кузнечные меха, и в такт с ними дымом пыхали закопченные дымоходы. Чумазые по самые глаза, блестящие от пота люди, чертями носились по двору. То нагревая на очаге железные штабы, то закаляя готовые подковы, серпы, мечи, или еще что-то. Это была – железная кузница. А немного в стороне, прижимаясь одним боком к дому, стояла кузница «золотая». Именно здесь ковалось Юхимово богатство.
Отец его всю жизнь не отходил от горнила. Никто на целое Пидгороддя лучше него не подковал бы коня. А сделана старым кузнецом коса или топор обычно переживала своего хозяина и оставалась в наследство сыну. Но все равно, никто не назвал бы Непийводченков зажиточными. Да, временами с квасом, а порой – с водой... И только Юхим сумел вырваться из бедности. Каким-то чудом поднакопил деньжат, заплатил вступительное в ювелирный цех, да и стал ковать золотые и серебряные украшения. А за смастеренный собственноручно панцирь для молодого князя еще и отдельное вознаграждение получил.
Все это вместе с немалыми деньгами приносило ему достаточно большой успех у молодых женщин. Но вмешался в его жизнь Найда... Неизвестно кто, неизвестно откуда… Но именно из-за него провинился Юхим перед Мореной, и начались с этого дня его муки... Чтобы не сделаться посмешищем среди Галицких женщин, должен был показывать из себя влюбленного до умопомрачения. Единственное, что приносило утеху, это то, что купленную им Руженку любил его враг. Сердце Юхима аж пело на радостях, когда он шел под венец с прекрасной девушкой, а Найда в это время, где-то в ивняках, грыз в бессильном отчаянье собственные пальцы и рвал на голове волосы. Ведь парень не знал, что за Юхимом Руженке будет безопаснее, чем в монастыре.
А затем была измена и наказание...
Мужчинам было за что ненавидеть друг друга, и они и не крылись с этим.
Даже теперь, сидя напротив за столом, пожирали друг дружку пылающими глазами, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться врагу в горло.
– Ну? – выдохнул Найда. – Вот я здесь... Говори, чего звал.
Юхим на какое-то мгновение закрыл глаза, призывая в воображении фигуру Морены, чтоб успокоиться, и только тогда отозвался.
– О Руженке пойдет речь... – промолвил неспешно.
– Чего ж теперь, – грустно и как-то даже неохотно ответил Найда. – Раньше нужно было...
– Меня слушай! – оборвал его Юхим. – Живая она!
– Что?! – продолжая делать вид, что ничего не знает, сорвался на ноги Найда и ухватил оружейника за рубашку на груди. – Врешь!!
Даже если бы Юхим что-то подозревал, то этот, преисполненный отчаянья, возглас убедил бы его, что парень ничего не ведает. Он легко, даже мягко разжал его пальцы и усадил на лаву.
– Успокойся... Пива выпьешь или, может, меду?