Тень Люциферова крыла (Посланник)

Головачёв Василий Васильевич

– Гроб не охраняется?
– спросил Такэда.

– Не гроб, - отозвался Мстиша, пристально, разглядывая мост, - меч. Вихорко, поколдуй, как пройти туда. Ну что, други, вперед? Времени на размышления у нас нет.

Никита шагнул было к мосту, но князь остановил его твердой рукой.

– Не лезь поперед батьки, тут все заколдовано, нюх надобно иметь.

Молодой колдун, бледный от напряжения, шагнул к бровке дороги, приглядываясь к каменным глыбам, утонувшим в незасыхающей, липкой, желто-коричневой грязи, больше напоминающей смолу, и запрыгал по камням, подавая пример. Пятерка спутников последовала за ним.

Прежде

чем вступить на мост, невесомой дугой пересекающий реку, задержались на минуту, завороженные водой. То есть вовсе не водой и вообще не жидкостью, как оказалось при ближайшем рассмотрении! Река представляла собой поток всевозможных предметов, тел живых существ, растений, изделий рук человеческих и, наверное, нечеловеческих, имевших тем не менее какое-то функциональное назначение даже для неискушенного наблюдателя. Объекты этого потока переходили из формы в форму, сливались, расслаивались, перетекали друг в друга, создавая впечатление струй и медленного, беззвучного течения. Землян мороз продрал по коже от избытка впечатлений и того жуткого равнодушия, которое внушала "река".

– Коса богини Мокоши, - сказал князь.
– Олицетворение неопределенности бытия. Она беспредельна и существует во всех Мирах Веера, только по-разному воспринимается.

Что-то шевельнулось - в душе Никиты и одновременно вокруг него, словно скалы мгновенно изменили форму, хотя ландшафт попрежнему оставался неподвижен и нем. И тут же Рогдай и Добрагаст вскричали в два голоса:

– Сторож!

Оба они смотрели в противоположные стороны, и Никита понял, что отряд попал в ловушку.

– Виноват, князь!
– выговорил прыгающими губами Вихорко.
– Я их учуял, но огляд зело черен...

– Не казнись, - сказал Мстиша, - доставай меч, здесь твое искусство не пригодится.

Из-за гроба Святогора бесшумно, как тень, выпрыгнуло к мосту жуткое страшилище, напоминающее то, что с вертолета людям казалось окаменевшим над берегом: три бугристых, красно-коричневых торса сидели на одном заду с двумя складчато-бугристыми ногами. Тела венчали крокодилоподобные головы с горящими желтыми глазами - по три на каждой голове. Все торсы имели по две лапы с кинжаловидными когтями, которые казались вовсе не когтями, а многолезвийными саблями. Кисти рук у чудовища были почти человеческими, пятипалыми - три пальца отдельно от двух других, хотя и раз в пять крупнее.

– Триглав!
– побледнел Вихорко.

– Многорук!
– эхом отозвался Добрагаст.

Никита оглянулся.

По дороге к мосту неспешно шествовал еще один монстр: десятиметровая горилла с головой-бугром, напоминающей лягушачью, замотанная от колен до шеи блестящим, как металлическая фольга, винтом. В каждой руке-лапе гигант держал по огромной секире, но лап у него было всего две, плюс две толстых, оплывших, слоновьих ноги, заканчивающихся копытами. Многоруком, по мнению Сухова, он быть никак не мог. Как и многоногом.

– Как он мог нас догнать?!
– изумился Рогдай.

– Это другой, - сказал Мстиша, думая о чем-то своем.

– Может быть, отступим?
– предложил Добрагаст, не очень уверенно чувствовавший себя без коня.
– Или откупимся? Говорят, от них можно откупиться...

– Чьей-то жизнью, - нахмурился князь.
– Что будем делать, Посланник? По мне, смерть лучше бесчестья, и еще никому не удалось откупиться от зла.

Никита молчал, полузакрыв глаза. Пространство вокруг кто-то раскачивал, и в такт

ему качались горы, реки, моря и города, вздрагивала планета, ежился космос, шевелилась вселенная-хрон, вибрировал весь Веер Миров!

– Бог ты мой!
– пошептал Никита.
– Люцифер что-то почувствовал. Я слышу, как он ворочается!

– Тогда нам конец, - хладнокровно сказал Мстиша.
– Он пошлет сюда Великих игв, и даже Яросвет не в силах будет нас спасти... если мы не успеем справиться со своей задачей. Может быть, отступим действительно, пока не поздно?

Сухов выпрямился. Мрачный огонь сверкнул в его глазах в ответ на вопрошающий взгляд Такэды.

– Ну нет! Теперь меня никто не остановит! Конечно, шиххиргх или хотя бы вардзуни нам не помешали бы, но мы имеем только то, что имеем. Отвлеките триглава, я пока займусь многоруком.
– Никита привычно сосредоточился на своих переживаниях, застыл на долгих несколько секунд, пока Мстиша стрелял в триглава из лука, а Добрагаст и Вихорко Милонег взбежали на мости напали на монстра с мечами и сулицами, острия которых были заговорены по особым формулам колдовства этого мира.

Такэда, как и Рогдай, вооруженный заговоренным мечом и дротиками, в схватку пока не вмешивался, наблюдая за бывшим танцором. Сухов на глазах бледнел, вернее, как бы становился прозрачным, голубел, стрелял искрами, пока не оделся в пульсирующую сетку голубовато-зеленого свечения. Затем, не глядя ни на кого, быстро направился к приближавшемуся гориллоподобному великану, скользя над каменным потоком дороги, словно в невесомости.

Многорук остановился, слегка озадаченный, а в следующую секунду Такэда понял, почему эту тварь назвали многоруком: рна раздвоилась! Пока инженер протирал глаза, не веря в происходящее, каждый из близнецов-страшилищ тоже раздвоился, те в свою очередь повторили действие, и пошло, и поехало. Процесс закончился в тот момент, когда светящийся Посланник приблизился к первой паре многоруков на расстояние в полсотни метров и остановился. Напротив, по колени в пелене пара выстроился целый полк многоруков: грязь под ногами гигантов начала испарять воду.

– Что он делает?!
– сдавленно просипел Добрагаст, забывая о втором чудовище за своей спиной.

Такэда двинулся было к Никите, но князь остановил его:

– Погодь, Наблюдатель, он нашел неплохое решение.

Многоруки не нападали! Они толклись на месте, размахивали лапами и выглядели так, будто у них болели животы. И вдруг снова начали делиться! Их и так было уже сотни две, а тут стало четыре, восемь, шестнадцать! И с каждым делением они становились прозрачнее, теряли цвет и плотность, таяли, испарялись, пока с долгим ядовитым Шипением не распались в облако желтого дыма, осевшего на скалы желтовато-сизым налетом.

– Браво!
– негромко высказался Мстиша и тут же мгновенно пустил стрелу в ступившего на мост триглава. Тот легко отбил ее веером лезвий в правой руке. Одно из лезвий длиной в два метра вылетело из руки, словно его выстрелила метательная машина, вонзилось в щит Добрагаста, пронзив его насквозь, вошло ему в грудь.

Воин упал, но сразу же принялся другой рукой вытаскивать кривое лезвие, шепча какое-то заклинание, Вихорко помог ему и едва не получил такой же кинжала спину.

Триглвв стал метать свои дротики, по три-четыре сразу, с невероятной силой: Такэда увернулся от первой серии и со страхом увидел, как лезвия входят в камни, стреляя дымными фонтанами.