Тень Люциферова крыла (Посланник)

Головачёв Василий Васильевич

– Почему ты думаешь, что мы это не тренируем? Мы начали с концентрации. Я, например, уже могу добиваться эффекта "несгибаемой руки". Хочешь проверить?

– Потом как-нибудь, в спарринге.
– Такэда был ошеломлен, и лишь привычка сдерживаться не позволила ему выразить удивление вслух.
– Я рад, что у тебя получается. Но не обольщайся быстрыми успехами, это может сыграть злую шутку.

Никита сделал обиженный вид.

– Ясумэ, Толя, все идет нормально. Пару вогросов можно? Зачем мне знание кэндо, вернее, фехтования? Мне что, придется с кем-то драться на мечах? Роману меня спросил то же самое, а ответа я не знаю.

– И я не знаю, - спокойно сказал Такэда.
– Однако без этого знания Пути

тебе не осилить стопроцентно. Твой противник усечет это сразу.

Никита задумался, устраиваясь на диване в позе размышления, потом встрепенулся.

– Ты говорил, что нам придется путешествовать из... э-э, хрона в хрон, да? Из одного Мира в другой. Каким образом? Ведь Миры отделены друг от друга твоим потенциальным порогом, иначе давно перемешались бы.

– Во-первых, не порогом, а барьером, а во-вторых, он не мой - это физическая реальность Веера. А вопрос хорош. Помнишь, я тебе говорил, что Люцифер-Денница нашел способы проникновения в соседние хроны? Так вот, по тем сведениям, которые у меня есть, его дороги - тоннели, червоточины, скважины - называй, как угодно, - сохранились. Владыкам-магам они в общем-то не нужны, маги сами способны преодолевать барьер, просачиваться в другой хрон, а вот волшебникам рангом пониже, и тем более, простым смертным, "скважины" Люцифера нужны. В том числе и боевикам СС, ЧК и другим слугам СД. Есть два варианта поиска входа в сеть этих "хроноскважин". Первый: найти древнюю Книгу Бездн, в которой зашифрована нужная информация.

– Что еще за книга?

– В разные века ее называли по-разному: Влесова Книга, Черная, Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Астромий, Зодей, Альманах, Звездочетьи, Аристотелевы врата, Мистериум. Существует легенда, что она была спрятана в стенах Сухаревой башни в Москве, которую взорвали еще до Отечественной войны. Так что найти ее теперь проблематично.

– Так, ясно. Дохлый номер. А второй вариант?

– Второй - проследить за одним из "десантников" СС при их следующем появлении.

– Вариант дохлей первого. Ты думаешь, они появятся?

– Непременно. Дай Бог, чтобы попозже и чтобы мы вовремя заметили! Сам понимаешь, оба варианта из разряда никудышных, но больше у меня ничего нет. Может быть, Весть проснется раньше и ты узнаешь все, что необходимо, сам? Не знаю. Кстати, она тебя не беспокоит?

Никита посмотрел на плечо: коричневая звезда Вести накрыла собой две родинки в форме семерок, и те были едва видны.

– Если о ней не думать - почти не беспокоит, а к ощущению тяжести знаешь, будто гиря висит на плече, - я уже привык. Но иногда она начинает "вибрировать", особенно если ее задеть, и тогда я получаю весьма ощутимый нервный укол, сопровождаемый фейерверком странных видении, голосов и музыкальных отрывков.

Звезда говорит со мной, но я ее не понимаю. Зато смотри.
– Никита напрягся, глядя на звезду, и родинки, еле видимые на коричневом фоне, вдруг изменили форму: из семерок они превратились в девятки, держались так несколько секунд и снова стали прежними.

– Любопытно.
– сказал Такэда. Глаза его загорелись и погасли. Ладно, я пошел, мне еще нужно устроить кое-какие личные дела.

– Ты видел? Девятки. Что там говорит математика-мистика Пифагора насчет девяток?

– Потом расскажу, сейчас некогда. Но приятного в этом мало.

Никита проводил инженера удивленным взглядом, не ожидая такой реакции.

А Такэда на протяжении всего пути домой думал об увиденном.

В магию цифр он поверил давно, еще до "вербовки" его Посланником, и за полтора года наблюдений за "отмеченными" людьми убедился в справедливости законов, выведенных Пифагором. Но девятки среди других цифр занимали особую позицию, их обладатель, в зависимости от их количества, был отмечен особыми качествами: остротой ума или скрытой жестокостью. Выходило, что звезда Вести предупреждала

хозяина об этом и ей не нравился такой вариант событий.

– Посмотрим, - сказал Такэда сам себе.
– Если предупреждение повторится, придется корректировать учебу, а без Ксюши это невозможно. Но и возвращать ее сюда - безумие!

Несмотря на очищающие контакты мира людей с толкователями универсальных законов справедливости и толерантности, а также с исполнителями их реалий в форме Принципа-регулятора вроде Посланника или Великих посвященных, мир этот продолжал сползать в пучину распада. Медленно, исподволь, с задержками на время вспышек устойчивого сотрудничества, но неотвратимо. Хаос - субстанция "идеальной смерти", разъедал не только пространство и время, физические основы мира, но и его социальную ткань.

Дестабилизационные процессы на Земле, утихая на короткие периоды всеобщего мира, все же продолжали развиваться, свидетельством чему был и недавний распад одного из самых могучих тоталитарных государств - СССР, и усиливающиеся националистические конфликты, и возникновение неофашистских режимов - в странах Балтии, Ближнего и Дальнего Востока, Южной Америки, и увеличение числа локальных войн, и все учащающиеся вспышки терроризма и наркобизнеса. Несмотря на флер "демократизации" общества, в сложнейшей социальной структуре Земли продолжал развиваться жуткий принцип психологической кабалы: государство - все, человек - ничто! В большинстве самых развитых стран, была создана криминальная пирамида власти: чиновники плюс мафия, плюс сплотившиеся "воры в законе", - и ни одна политическая или общественная сила в этих странах не в состоянии была обуздать эту власть.

Все это недвусмысленно указывало на проникновение ударной волны зла во все миры Веера... о чем знали только Наблюдатели вроде Такэды и "статистическая служба информации Сатаны", доступ к материалам которой надежно охранялся "слугами дьявола" - вторым эшелоном "свиты".

Сделав вывод, Такэда записал его на кассету, положил кассету в хрустальную складную пепельницу в виде бабочки, раскрывшей крылья, и долго сидел за столом неподвижно, привычно продолжая уточнять формулировки и думать о своих друзьях, волею судьбы вынужденных вступать в борьбу с неведомым противником. Думал он и о том, что человек в этой борьбе, будучи жестоко противоречивым, - не самое главное и совершенное существо. Тысячи лет назад, в последней битве Тьмы и Света, если под Тьмой подразумевать силы зла, а под Светом - силы добра и справедливости, семеро Владык предвидели возникновение агрессивного разумного вида - человека, и, уходя в свои Миры, изменили константы хрона Земли таким образом, что развитие человеческого мозга не стало максимально вероятным событием. Если бы не этот запрет, человечество, потенциально могучее интеллектуальное племя, в силу изначально заложенного в него эволюционного закона, основанного на агрессии, властолюбии, любопытстве и обмане, давно присоединилось бы к силам Тьмы, и Веер неминуемо погиб бы. Как ни горько было признавать этот факт, Такэда пережил стыд и муку, включившись в борьбу на самой низкой ступени, понимая, что никто наверняка не поймет его, не поверит и-не оценит. Кроме, может быть, самого Веера Миров, существование которого зависело и от самых малых движений души и ума населяющих его существ.

– Плоть не вечна в этом мире.

Наша жизнь - роса, - пробормотал Такэда.

Зазвонил телефон.

Инженер очнулся, сложил крылья бабочки-пепельницы, раскрыл - кассеты внутри уже не было. Тогда он снял трубку. Звонил Роман:

– Оямыч, мне кое-что непонятно, можешь зайти поговорить?

– Что случилось?

– Да, в общем... странно все это. По твоей просьбе я четырежды сопровождал нашего подопечного домой, и трижды он втюхивался в какие-то неприятные истории. Один раз, ну два, допустить такое можно, но три - это уже закономерность.