Тень Люциферова крыла (Посланник)

Головачёв Василий Васильевич

– Что за истории?

– Пытался спасать от хулиганья девиц, которые потом оказывались той же породы. Естественно, ему бы крепко доставалось, если бы не какая-нибудь случайность: то милиция подоспеет, то довольно умелые парни, так что мне и вмешиваться не приходилось.

Но каждый раз сценарий развития событий типичен до удивления, будто писан одним сценаристом и разыгран одним режиссером. Что за ерунда? Ты об-этой опасности намекал? Рассказал бы толком.

– Как-нибудь расскажу. Инциденты на улицах - не самое страшное, и пока он не научится владеть собой, нам с тобой придется его подстраховывать. Понимаешь?

– Слишком мудрено, по-моему. Парень он неплохой, не злой,

сильный, схватывает все быстро, но относится к учению слишком утилитарно. Россдао не просто техника приемов самозащиты, это прежде всего особая философия жизни, где нет места воинственным настроениям, агрессивности, алчности, хвастовству.

– Он поймет это, я знаю его лучше, не дави ему на психику.

Что касается техники, то в первую очередь его надо обучить управлению жизненной энергией организма, это по-настоящему абсолютное оружие. Если Ник сможет концентрировать волю на развитии интуитивного, сверхчувственного восприятия действий противника, он добьется любой цели.

– Задатки у него есть, но их проявление - в его воле, а не в моей. Чтобы развить их, надо заниматься двадцать четыре часа в сутки, и не месяц, а годы, тут ты меня не переубедишь. Заходи, потолкуем. Заниматься с твоим акробатом интересно, однако я хочу знать, ради чего все это затевается.

Такэда повесил трубку, и в это время на пульте компьютера замигал красный огонек, задребезжал звонок и под картой города на дисплее побежали строки: "Уровень два - татакинаоси ".

Инженер не раздумывал ни секунды: взгляд на карту - где Сухов? (Лебяжий переулок. Что там? Библиотека, столовая, ЖЭО... Зачем его туда понесло?). Прыжок к шкафу - забрать сумку с нунчаками и мечом, - вон из квартиры. Термином "татакинаоси" он зашифровал возможное пришествие "десантников" СС - либо в качестве профилактики, либо для конкретного дела, то есть акции по обезвреживанию потенциальной угрозы, - если им стало известно о попытке вступления танцора на Путь. Компьютер мог и ошибаться, но, как правило, его прогнозы сбывались.

Лебяжий переулок начинался от Северного рынка и был достаточно коротким - метров двести, не более. Такэда пробежал его почти весь за минуту, поглядывая на черный. Камень индикатора, впаянный в перстень из сизо-голубого металла. Возле двухэтажного здания библиотеки камень стал мутно-прозрачным, и внутри него зажегся крохотный контур рогатого чертика.

На входной деревянной двери, прятавшейся в нише за двумя колоннами (зданию было лет шестьдесят с гаком), висела табличка: "Ремонт". Но Такэда обратил внимание на свежую краску - надпись даже не просохла как следует, и ему все стало ясно.

Дверь оказалась незапертой.

Инженер, выхватив из сумки нунчаки, а саму сумку повесив на шею, бесшумно пробежался по коридору первого этажа, пробуя двери. Ремонтом здесь не пахло, и все двери были закрыты на замок. Зато на втором этаже возились трое угрюмых мужчин в касках и оранжевых жилетах дорожцых рабочих, заделывая кирпичом торец читального зала. Строители такие жилеты не носили, Вселение!
– понял Такэда. Они привлекли оперативников "бархатного вмешательства". Хорошо, что не ЧК!

Под вселением инженер понимал внедрение психоматрицы конкретного субъекта, в данном случае оперативного работника из технической группы СС, в мозг нормального человека, который начинал действовать по приказу вселённого. Дорожные рабочие попались "эсэсовцам" случайно, им было все равно, кто выполнит задание по нейтрализации угрозы в лице Сухова.

Увидев Такэду, "дорожники" прекратили работу, переглянулись, двое двинулись к нему, а третий принялся доделывать начатое. Когда до инженера, ждавшего "рабочих" на верхней ступеньке лестницы, осталось метра, три, в руках незнакомцев

появились короткие, мерцающие голубым огнем копья.

Инженер прыгнул им навстречу, начиная первым. Он знал, с кем имеет дело. Взметнулись нунчаки, и копья вылетели из рук "рабочих", врезались в стену коридора, пронзив их, как бумажные. Второй выпад оружия Толи пришелся по каске первого "рабочего" и по челюсти второго. Последний беззвучно лег, но первый, весь какой-то серый, пыльный, перекошенный, успел перехватить гладкую дубинку нунчака, змеистый зеленый огонь стек с его руки на дубинку, достиг бечевы, связывающей обе палки нунчаков и... сорвался на пол, потому что Такэда выпустил нунчаки из рук. В следующее мгновение он вытащил меч.

Тускло блеснуло лезвие, проделав зигзаги вонзившись в широкое запястье "рабочего". Убивать инженер не хотел, потому что ему противостояли обычные люди, не понимающие, что творят. В с еленные уйдут, а они снова станут людьми. Но остановить их было необходимо.

На кисти руки "рабочего" заалела глубокая царапина, он вскрикнул и отшатнулся, глядя на ручеек крови, стекающий на пол из пореза. Такэда сделал угрожающее движение - "рабочий" поспешно отступил. Но прыгнул Толя не к нему, а к третьему члену группы, который доставал из-под жилета знакомое копье. Бросить не успел: меч инженера коснулся его лица, проделав борозду от лба к подбородку, минуя глаз. "Рабочий" взвыл, инстинктивно поднимая руку к лицу, и нарвался на синюю молнию сработавшего копья. Это не был разряд электричества или плазменный выстрел - повеяло ледяным ветром, как из гигантского морозильника, и полголовы "рабочего" будто срезало бритвой: она исчезла, растаяла, испарилась! Боевик еще падал, когда Такэда прыгнул назад, к тому из "рабочих", которому досталось по челюсти. Но не успел.. "Рабочий" выстрелил в него сгустком зеленого огня, сорвавшегося, как показалось инженеру, с костяшек пальцев левой руки.

Он по-кошачьи извернулся в воздухе, одновременно защищая грудь мечом, и что его спасло: сгусток огня в форме когтистой медвежьей лапы врезался в лезвие меча, срикошетировал и пропахал плечо лезвием жуткого холода. В голове Толи взорвалась ледяная глыба, и на какое-то мгновение он потерял способность видеть и чувствовать, упав за одно из кресел возите лестницы, а когда очнулся, увидел заключительный акт драмы. "Рабочий", стрелявший в него огнем, засовывал в портфель типа "дипломат" или атташе-кейс черного цвета копья и предметы, похожие на черные кастеты. Затем коснулся "дипломата" головой и упал рядом навзничь. "Дипломат" свернулся в шар. прочертил черную линию в воздухе и исчез через окно. "Рабочие" лежали, не шевелясь: двое без сознания, третий был мертв. Вселение закончилось. На стене, требующей побелки, остался след от копий - два пыльных кольца и дыры в форме черных клякс.

Не чувствуя плеча, Такэда дотащился до стены, потрогал ее кончиком меча - твердая. Огляделся. Вздохнув, поплелся дальше по коридору, заглянув в читальный зал. Два тела на полу у полок - юноша и девушка, и третье старушки-библиотекарши за столом - уронила голову на книги. Живы, дышат. Слава Богу! Но где же танцор?

Такэда вернулся в коридор и внимательно оглядел свежую кирпичную стену, в которой осталось заделать лишь три верхних ряда Поискал глазами что-нибудь тяжелое, нашел молоток и стал методично разрушать стену, вытаскивая кирпичи: раствор еще не схватился и кирпичи выпадали легко. Никиту он нашел лежащим в нише, образованной пустой пожарной камерой, между старой и новой стенами. Сухов был жив, но в себя не приходил, парализованный, видимо, холодным разрядом копий или "кастетов" десанта СС. Позвонив в скорую и в милицию. Толя потащил тело друга вниз, чтобы успеть до приезда тревожных служб.