Тень Люциферова крыла (Посланник)
Шрифт:
– СС, кто же еще? Будем прорываться. На нашей стороне эффект внезапности.
– Сомневаюсь. Но делать нечего, надо идти до конца. К тому же, Ксения может находится и здесь.
Они углубились в "лес" ферм и колонн, шагая по черному, твердому и гладкому полу совершенно бесшумно, как по слою ваты.
Оба понимали свое положение и были готовы применить навыки хапло ундо - движения "на восемь сторон света", то есть мгновенно отреагировать на любую опасность в любом направлении. Наконечник копья в руке Такэды светился голубым и был похож на острый
Обстановка изменилась внезапно, словно они продавили непрозрачную пленку, отделявшую помещение с колоннами от другого - высокого цилиндра с молочно-голубыми стенами, заполненного дымным голубоватым сиянием. В диаметре цилиндр не превышал размеров волейбольной площадки, но высота его была не меньше двенадцатиэтажного дома. Казалось, люди вышли на дно громадного колодца и увидели небо над ним, голубое и безоблачное.
На дне колодца стояло какое-то сложное сооружение, похожее на металлическую черепаху, окруженную строительными лесами.
Из-под панциря "черепахи" высовывалась гофрированная, отсвечивающая тусклым металлом, шея, которая заканчивалась плоской змеиной головой. Голова лежала на полу, глаза ее светились, пасть была раскрыта, а внутри виднелось нечто вроде языка, освещенного тусклым багровым светом. В эту пасть свободно мог бы пройти слон.
И прямо на нижней губе головы стояли пять неподвижных мрачных фигур, похожих на тот самый диморфант, оживший скафандр, который напугал Сухова ца складе. Только в этих скафандрах находились их владельцы, не то группа СС, не то и вовсе ЧК. Они ждали.
Если бы беглецы сразу появились здесь по "струне" транскофа, их убили бы мгновенно, не дав ни секунды на анализ ситуации, но они вынырнули не из кокона масстранспорта, а из внутренних помещений станции темпорала, и были вооружены и готовы ко всему.
Такэда первым шагнул к "черепахе", загораживая спиной Никиту и поднимая копье.
– Прочь с дороги!
Голос его прозвучал неожиданно гулко и громко, заставив вздрогнуть танцора, но существ в насекомозмееподобных скафандрах он не испугал. Крайний справа и крайний слева соскочили с возвышения, за которым начинался вход в строение в виде черепахи, и двинулись в разные стороны, заходя людям за спину. Рук или лап у них было по четыре, и в каждой светилось копье.
– Стойте!– сказал Никита, отодвигая Такэду, и вытянув вперед руку с "ножовкой". С кончиков игл ее лезвия вдруг сорвались алые искры, и весь огромный объем цилиндра с "черепахой" в центре заметно качнуло с боку на бок.
Жуткие фигуры замерли. Видимо, они хорошо знали действие "ножовки". Затем от тех, кто стоял впереди, отделился чернозеленый "богомол", сделал два полупрыжка-полушага и опустился перед беглецами на передние лапы.
– Чего вы хотите?– Голос существа напоминал шипение выпускаемого из клапанов пара.
– Пройти, - смело двинулся к нему Никита, взмахнув "ножовкой" так, что помещение передернула судорога. Такэда еле устоял на ногах,
– Дайте пройти, или я разнесу темпорал в пыль! Мне терять нечего.
– Вы делаете ошибку...
Новый взмах "ножовки" - и еще одна встряска всего здания и всех, кто находился внутри. "Богомол" попятился, зашипев по-змеиному.
– Бросьте оружие! Быстро!
Копья всех пятерых полетели на пол.
– А теперь вылезайте из скаф... из диморфантов. Ну!
Такэда округлившимися глазами смотрел, как "богомолы" пощелкивая и потрескивая, вытягивались вверх, а из них вылезали широкие, уродливые, в черных комбинезонах, фигуры. Из них лишь двое казались людьми, трое же, имея человеческие туловища, ноги и руки, людьми, тем не менее, не были. Их головы, не то птичьи, не то черепашьи, фиолетово-зеленые, с кольцами ярко-оранжевого пуха вокруг щелевидных глаз, говорили сами за себя.
– Бредятина!– дрогнувшим голосом произнес Никита. Опомнился, потянул. Такэду за рукав.– Пошли, Оямыч, таможня дает добро.
– Вы не уйдете далеко, - сказал им в спину тот, кто командовал пятеркой, имевший человеческий облик.
Никита, пятившийся к раскрытому зеву "черепахи", остановился.
Он узнал вожака "десантников", который в парке говорил ему: "Слабый. Не для Пути..." Подошел к нему на расстояние прыжка, раздвинул губы в подобие улыбки:
– Слабый, говоришь? "Десантник" глянул исподлобья. На лице его не было страха, и в какой-то миг Никите даже показалось, что в лице этого неземлянина проступили черты... Вуккуба, Хранителя Книги Бездн.
Но тут же стерлись.
– Слабый, - кивнул гигант.– Все еще не для Пути.
– Ну, это мы посмотрим, - заносчиво бросил Никита.– Знаешь, что это такое?– Танцор направил в грудь чужаку свою грозную "ножовку".
– Знаю.– В глазах предводителя "свиты" мелькнула насмешка; он почему-то уже не боялся оружия в руках противника.– Не ошибись. Спесь и гонор - не главные козыри в руках воина.
Никита хотел ответить презрительной фразой, но в лице чужака снова проступили черты Хранителя, и сбитый с толку танцор прикусил язык. Буркнул:
– Спасибо, учту...
Оглянулся, шагнув на язык "черепахи" - вход в главную камеру станции, открывающей дверь в хроноскважину. Десять монстров - пять живых, во плоти и крови, и пять полуживых, биомеханических, смотрели им вслед, и было в их молчании жуткое обещание встречи.
Никита зябко передернул плечами, поманил Такэду. Показалось, кто-то опять негромко рассмеялся за спиной, - хотя из патруля СС явно никто этого не делал.
Коридор, идущий из головы "черепахи" через шею в ее чрево, осязаемо материальный, по виду сделанный из грубо обработанных каменных блоков со следами рубил, с орнаментом из буддистской символики (солнце - круг с лучами, сложные завитки растения в виде хвоща) закончился у выпуклой каменной двери с горельефом из драконов, кусающих себя за хвост. Никита вдруг остановился, оглянувшись.