Тень Люциферова крыла (Посланник)
Шрифт:
– Я так и знала: ты такой же, как и все. Иди. Завтра вы умрете... если не поможет Ягуар. Ты не Посланник, ты его бледная тень.
Никита вспыхнул, хотел ответить резкостью, потом решил извиниться, утешить женщину, попытаться сказать что-то в свое оправдание, но все слова были бы лишними сейчас, и он промолчал, повернувшись, чтобы уйти.
– Подожди, - повелительно окликнула его жрица.– Возьми для своей девушки... если она существует. Это муиски.
Никита подошел к Тааль на ставших ватными ногах, принял из ее руки красивую, изумительно тонкой работы, золотую заколку в виде крокодильчика
– Вы очень красивая, Тааль!
– Я знаю, - снова рассмеялась жрица с горечью и гневом.– Но ты отказал мне!
– Я отказал себе! И когда-нибудь я вернусь, чтобы вылечить тебя. Артхурон, то есть заклятие наговор снимается, кто бы его ни сотворил.
– Только не заклятие Семерых!
Никита вздрогнул.
– Так заклятие... сотворила... Семерка магов?! За что?
Тааль отступила в глубину комнаты, сделала отталкивающий жест.
– Мой первый муж - Вуккуб, я ему помогала во всем. А теперь уходи!
Никита постоял немного, туго соображая, что к чему, помотал головой, упрямо набычился.
– Тогда я приду с другой Семеркой. Жди.
Он, как слепой, повернулся и вышел в коридор, где его поддержала рука служанки. Он не помнил, как дошел до своей спальни, которую в тревоге мерил шагами Такэда. Не отвечая на вопросительно-озабоченные взгляды, Сухов разделся и лег, даже не глянув на эрцхаор, тускло мерцавший вишневым огнем. В голове царил сумбур, мысли разбежались, а из чувств преобладало чувство безмерного удивления и растерянность. Лишь через минуту до Никиты дошло, что Толя трясет его за плечо и что-то спрашивает. Тогда он выслушал вопрос и убил Такэду одной фразой:
– Она - бывшая жена Вуккуба!
Никита спал уже вторые сутки - после боя с индейскими профессионалами мбоа - мастерами единоборств и бегства в темпорал.
Уснул он мгновенно, как только они вывалились из кокона станции хроносдвига в новом мире и нашли пристанище. Сначала лицо его было измученным и бледным, к тому же бородка и усы соста рили танцора, прибавив ему лет двадцать, но потом, сутки спустя, лицо Сухова разгладилось, успокоилось, порозовело, сны-переста ли отражаться на нем, как облака наводной глади, и Такэда, не отходивший от временной постели друга почти ни на минуту, позволил себе расслабиться.
Поразмыслив, он сделал вывод: и на этот раз кто-то помог им сцастись. Бой был дик и непредсказуем, но они не получили ни одной царапины! Разве что дошли до той-степени изнеможения, когда организм начинает расходовать биоэнергетику, сжигая себя.
Правда, именно этот режим, имеющий в спортивной медицине название "красный коридор", и помог им выжить. "Коридор" включил резерв сверхмобилизации Сухова, а тот в свою очередь - родовую память и Весть. И все сразу изменилось...
Такэда еще раз глянул на заросшее спокойное лицо Никиты, лицо типичного молодого росса, и вышел из хижины, построенной неизвестно кем и неизвестно когда.
Хижина стояла на острове, окруженном гигантским болотом.
Таких болот инженер еще не видел, хотя и знал об их существовании: тысячи квадратных километров грязи, кочек, редких мшистых островков, луж и бездонных
– Может быть, это жилище еще одного беглеца по хронам, - предположил Такэда, когда они вышли из темпорала. Сухов ничего в ответ не сказал, ему было все равно.
Такэда глянул на холм невдалеке, внутри которого скрывался темпорал. Холм как холме виду, и все же что-то в нём было не так.
Форма? Порода, из которой он сложен? Странное дерево наверху, похожее на сросток антенн? Не менее странные камни? Да, наверное... хотя и не очевидно. Что еще?
Толя покачал головой, досадуя на бедность фантазии, и присел на камень у хижины. Мысли снова вернулись к последним событиям суточной давности...
Утром пятеро воинов-гигантов отвели их в трапезную, где гости отведали блюдо из кумара - сладкого картофеля и запили каким-то хмельным напитком, от которого у обоих закружилась голова и задрожали ноги. На вопрос Сухова: "Что это за отрава?" - девушка-прислужница коротко ответила: "Хаома", - и Такэда успокоил танцора:
– Это напиток бессмертия, если верить Тааль. Еще его называют напитком неуязвимости. Приготавливается из плодов лианы асавати, которая плодоносит один раз в семь лет.
– Ничего себе "неузявимость" - ноги разъезжаются, и глаза в кучу!
– Сейчас пройдет.
И верно, отрицательные ощущения вскоре прошли, Никита почувствовал необыкновенную легкость во всем теле и прилив сил.
После завтрака те же бесстрастные воины повели пленников по улицам города пешком, словно затем, чтобы те могли в последний раз полюбоваться архитектурой, ее великолепными барельефами, скульптурами и каменными стелами с цветными изображениями воинских и охотничьих сцен. Но свернули не ко дворцу Повелителя Дома Утренней Зари, а к реке, спускавшейся в долину уступами.
Верховная жрица храма Науатль так и не появилась.
Дома вскоре кончились, мощенная плитами дорога шла между двумя стенами, и вскоре стал слышен какой-то мерный шум, принятый пленниками сначала за шум реки. Но вот дорога повернула очередной раз и вывела процессию на площадь, похожую на стадион.
Овальная чаша площади с трех сторон была окружена широкими ступенями, на которых стояли тысячи индейцев, мужчин и женщин, а четвертая обрывалась уступом в реку. Тихий говор множества людей и приняли пленники за шум реки. В центре овала, выложенного шершавыми каменными плитами кирпичного цвета, неподвижно и грозно стоял ровный квадрат индейских воинов, одетых в блещущие золотом доспехи, такие же, какие были на Тааль, когда она забирала пленников, и Никита почувствовал, как екнуло сердце. Наверное, это и были профессионалы мбоа. Богоизбранные, с которыми предстояло сражаться.