Тень за окном
Шрифт:
– Ему всего под шестьдесят, - сказал Боксон, - и он далеко не старик. Когда ты успел поговорить с Маршаном?
– Вчера, по телефону. Он передавал тебе привет.
– И что ещё рассказал тебе профессор? Кстати, почему именно он? В Сорбонне я общался со многими профессорами.
– У профессора Маршана специфическая специализация - криминалистика. Но ведь ничего особенного он нам не сообщил. Что он мог рассказать о студенте, который успешно практиковался по уголовному законодательству, но опоздал к раздаче тем для дипломных работ и получил самую безнадежную -
– Так, - подтвердил Боксон.
– В ту ночь я не мог выехать вовремя из Гавра, задержался на погрузке, и в университете появился лишь после ланча, когда уже все закончилось. По-моему, ты слишком много обо мне знаешь. Эдди, меня пугает твоя осведомленность...
– Во-первых, ты не выглядишь напуганным и, во-вторых, это не моя осведомленность, это осведомленность нашего ведомства. Тебе понятна разница?
– Более чем... Продолжай!
– Наше ведомство предлагает тебе взаимовыгодное сотрудничество.
– В чем оно должно выражаться?
– Время от времени к тебе будут обращаться с просьбой о помощи. Оказывать эту помощь или нет, ты будешь решать сам. У нас убеждены, что ты не удовлетворишься службой в адвокатской конторе и непременно займешься политической деятельностью. Необходимые связи в левых молодежных кругах у тебя имеются. Кстати, в твоем паспорте стоит отметка о посещении Западного Берлина. Ты ведь встречался там с Рудольфом Дучке?
Боксон несколько секунд молча обдумывал ответ.
– Да, встречался.
– Не бойся, нас не интересуют подробности прошлого!
– снисходительно улыбнулся Трэйтол.
– Все, что происходило в Европе до мая этого года, уже принадлежит истории. Гораздо важнее будущее. Иногда у тебя будут спрашивать твое мнение по тем или иным вопросам. Уверен, что пропорционально твоей карьере будет возрастать и ценность твоих ответов. В дальнейшем возможно углубление сотрудничества.
– И что я получу взамен?
– Разумеется, вовсе не пресловутые тридцать сребренников! Мы тоже будем предоставлять тебе любую информацию, которая поможет создать твой успех. Но, при необходимости, мы можем выделять некоторые суммы...
– Почему я должен тебе верить?
– Потому, что аванс в виде информации ты можешь получить уже сейчас.
Они некоторое время молча смотрели друг другу в глаза, первым не выдержал англичанин - отвел взгляд на море. Доска по-прежнему плавала не очень далеко от берега.
– У меня есть некоторые обязанности, - сказал Боксон, - подожди немного.
Он быстро разделся и шагнул в волны. Трэйтол наблюдал, как он подплыл к доске и толкая её перед собой, направился обратно к берегу. "Если бы я был гомосексуалистом, я бы влюбился в этого парня" - подумал Трэйтол.
Он сказал об этом, когда Боксон вышел на берег и бросил доску рядом с одеждой.
– Мне это уже говорили, - отреагировал тот.
– Так ты подумал?
– вернулся к прерванной теме Трэйтол.
– Мне придется тебе отказать, Эдди. Я слишком свободолюбив, и не хочу брать на себя никаких, даже устных обязательств. Особенно в отношении моего будущего.
– Неплохой ответ, Чарли! Уговаривать тебя я не буду, на сегодня достаточно самого факта этого разговора. Подсознательно ты будешь думать о нашем предложении, мы продолжим беседу позже.
– Трэйтол встал и собрался уходить.
– Подожди!
– остановил его Боксон.
– Какую информацию ты хотел предложить мне прямо сейчас?
Трэйтол достал ксерокопию газетного листа.
– Посмотри на досуге, это тебя заинтересует...
Трэйтол ушел не попрощавшись, а Боксон смотрел на фотографию из раздела светской хроники Лос-Анджелеса. Там был изображен Жозеф Моранто в белом костюме под руку с дамой в роскошном вечернем платье. Под фотографией было написано: "Актриса Сэнди Стивенс со своим французским другом Жозефом". Газетчики даже не сочли нужным упоминать его фамилию...
7
– Что же мне делать-то с тобой?..
– задумчиво произнес Боксон, глядя на Стеллу.
– А тебе плохо со мной?
– спросила девушка, не отрываясь от своего плетения.
– Иногда мне с тобой очень хорошо.
– признался Боксон.
– Но вот прямо сейчас мне надо ехать...
– Куда?!
– Стелла широко раскрыла глаза.
– В Лос-Анджелес.
– Поедем вместе!
– решимость Стеллы казалась беспредельной.
– Да мне там и одному-то будет очень трудно...
– Я тебе уже надоела?..
– тихо спросила Стелла, и Боксон опять ощутил чувство безнадежной жалости к этой глупой и оттого несчастной девчонке.
– Нет. Но я должен передать тебя твоим родителям. Я обещал...
Стелла вскочила на ноги, на лице её был отражен неподдельный страх.
– Ты хочешь отдать меня моим родителям!?
– Я хочу, чтобы ты убралась из этого зоопарка, иначе ты окончательно станешь животным! Тебе было плохо жить дома?
– Мне было там отвратительно!
– закричала Стелла.
– Мне там все противно! Все эти разговоры, нравоучения! "Хорошие девушки так не поступают, хорошие девушки уважают старших..." Ты бы только послушал, как они скребутся по ночам в своей спальне, как считают каждый цент, как подбирают мне жениха из местных! "Джо хороший парень, у них есть дом в горах..." Их даже не интересует мое мнение, хочу ли я выходить замуж вообще!..
Люди на пляже стали на них оглядываться.
– Не кричи!
– прервал её Боксон.
– Успокойся.
Он достал из кармана все ту же мятую пачку "Лаки Страйк":
– Лучше закури.
Она сидела с сигаретой и остановившимся взглядом смотрела на море. Потом твердо сказала:
– Я не хочу возвращаться домой.
– Но здесь тебе оставаться тоже нельзя. Без меня пропадешь.
– Ты в этом уверен?
– она пыталась иронизировать.
– Абсолютно! Опять начнется ломка, и ты не выдержишь. Из коммуны придется уйти. Хочешь вернуться в тот барак, напротив Алькатраса?