Тени Рагнарека

Санди ака Владлена

========== Элион ==========

Элион не любила рыжих. Совершенно. Сама не понимая причин. Вполне может быть, дело было в Урии, изрядно подпортившем всем нервы еще в младшей школе… Как бы там ни было, к Вилл при первой встрече Элион тоже не испытывала симпатии, потом… потом это переросло почти что в ненависть: ненависть к девчонке, занявшей ЕЕ место в компании, к более смелой и удачливой, сумевшей привлечь внимание парня, о котором Элион в свое время осмеливалась только вздыхать из-за уголка… и тоже, словно в издевательство, рыжей! Конечно, это прошло. Юная королева была благодарна

всем Стражницам в равной мере и всех их считала своими подругами… считала, но постоянно осознавая, что подруга у нее среди них одна – Корнелия, две хороших знакомых и еще две – почти неизвестные, чужие девчонки. И, если Тарани была при этом нейтральна, Вилл так и осталась не слишком симпатичной. Элион было очень стыдно понимать это – после всего, что Стражницы сделали для нее, но… рыжих юная правительница Меридиана по-прежнему не любила.

Незнакомая девушка, непонятно как сюда попавшая, была рыжей.

Не апельсиново-оранжевой, как Урия, и не огненно-красной, как Вилл. Просто рыжей – волосы примерно до плеч длиной напоминали оттенком вареную морковку (которую Элион, кстати, тоже терпеть не могла). Если Хранительнице Сердца Кондракара ее пламенеющая шевелюра еще придавала яркую красоту или хотя бы шарм, который трудно было отрицать, особенно когда твой собственный портрет нарисован исключительно серой краской, то этот морковный цвет волос незнакомки…

– Ты кто такая? – наконец сообразила поинтересоваться юная королева.

– Я? – переспросила девушка.

На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать. Не то, чтобы некрасивая… скорее простушка, многие, не падкие на изыски, сочли бы ее довольно хорошенькой: цветущее веснушчатое личико словно рекламировало жизнь в деревне или на какой-нибудь ферме, глаза были большими, наивно распахнутыми, приятного бирюзового оттенка, полные щечки, нос несколько коротковат для полных губ… Пожалуй, все же довольно миленькая. И, похоже, как многие милашки, не особенно умна!

– Ты, ты, дорогая, – к своему ужасу почти в точности скопировав интонацию дорогого братца, подтвердила Элион. – Кто ты, и что здесь делаешь?

– Здесь?

Окажись поблизости Седрик, непременно бы заметил, что определенно не в Одессе, чтобы отвечать вопросом на вопрос. Не успела Элион посоветовать то же самое (нахваталась она все-таки от этих двоих «всего хорошего»! С кем уж поведешься…), как девушка потрясенно огляделась и тихо спросила:

– А где – здесь?

– В моих покоях, в моем дворце, в столице, в Меридиане… ты ведь не из Меридиана, верно?

В последнем Элион была совершенно уверена. Незнакомка оказалась чистокровным человеком, а эта раса – «аристократия» была в Меридиане весьма ограничена по численности. Еще до рождения Элион различным образом погибли все женщины, связанные родственно с королевской семьей, включая маленьких девочек, а с этой они были примерно одного возраста. Да и не вписывалась она в эльфоподобный фенотип меридианской знати…

– Ты хоть знаешь, что такое Меридиан?

– Дуга, которой глобусы размечают. На дольки сверху вниз – меридианы, поперек – параллели.

– Это название моего мира. Этого мира. Ты с Земли, верно? Из Хиттерфилда?

– Я?

Разговор становился все более содержательным! Элион тихо скрипнула зубами, выдохнула и, вымученно улыбнувшись, с подчеркнутым дружелюбием заговорила снова.

– Хорошо. Давай познакомимся хотя бы. Меня зовут Элион, а тебя?

– Меня зовут, – неуверенно повторила девушка и испуганно замолкла. – я не помню, как меня зовут…

==========

Нерисса ==========

Любую девушку время от времени посещает мысль, что все мужчины по натуре своей одинаковы. Вряд ли Нерисса не имела морального права считать и называть себя «девушкой» из-за настоящего своего возраста, в конце концов, это скорее фаза душевного развития, а не количество прожитых лет. Просто ей отчего-то казалось, что Фобос чуть менее «такой же, как все», чем другие. Непонятно почему, но казалось. Однако стоило увидеть эту куколку, сам собой напрашивался вывод, что харизматичный колдун всего лишь несколько лучше других притворяется.

– Мужское представление о совершенстве – и к Фрейду не ходи, – ехидно прошелестела призрачная волшебница, заработав в ответ леденящий взгляд, на который не обратила ни малейшего внимания. – красивая, послушная, да еще и немая к тому же!

Эта Галатея отличалась от других Шептунов. Хотя бы тем, что выглядела именно как девушка, в то время, как большинство слуг-големов вообще не классифицировались по половой принадлежности. Если не вглядываться в пустые кукольные глаза бутылочно-зеленого цвета, Шептунью, пожалуй, можно было бы даже принять за человека, хотя орехово-смуглая кожа достаточно странно сочеталась с бледно-золотыми, почти белыми волосами, украшенными венком каких-то мелких цветов.

Как неохотно объяснил Фобос, Галатея была самым первым его относительно удачным творением лет в шестнадцать, поэтому-то и оказалась достаточно похожей на человеческую девушку и даже получила свое собственное имя. Как правило, старые модели Тварей после изобретения колдуном более совершенных, уничтожались, но эту князь оставил на память, со временем, похоже, привязавшись к Галатее, как к любимому креслу там или чашке – хоть и не претендующей на одушевленность, но связанной с сентиментальными воспоминаниями вещи. Это, конечно, тут же заставило Нериссу вслух предположить, что демоничный Фобос не может расстаться с любимой детской игрушкой!

– Учитывая, что ты явилась просить о помощи, то выбрала для этого несколько странный тон! – сухо заметил князь, несмотря на отвратительный характер, оказывается, обладающий поистине ангельским терпением. Нерисса с полуулыбкой-полуусмешкой развела руками.

– Мне показалось, если Вы приняли решение мне помочь, то не поменяете, как бы я себя не вела. Я же не собираюсь принимать чью-то милость просто за красивые глаза, это сделка. Зануда Вы, князь!

– Женщины…

Выражение, с которым Фобос произнес это слово, было непередаваемым, однако укладывало в это единственное и вполне цензурное, кстати, и ровным тоном произнесенное слово ТАКОЙ спектр эмоций, какого сама Нерисса не воспроизвела даже десятком длинных и лихо закрученных сложноматерноподчиненных предложений.

«Вот оно какое, самое страшное ругательство!» – едва сдержав смешок, подумала волшебница, но теребить князя перестала. Конечно, сбить его сосредоточенность во время колдовских манипуляций не сумело бы даже землетрясение, но все же, этот обряд был чересчур важен для нее самой, чтобы рисковать.

Всяких колдовских ингредиентов и таинственных предметов, рун и схем оказалось не так уж много, похоже, Фобос предпочитал больше держать в голове, не полагаясь на внешнюю атрибутику, которой многие его коллеги зачастую злоупотребляли в попытке произвести впечатление. Даже вместо классической пентаграммы на полу лаборатории обнаружился самый обыкновенный треугольник.