Тени Рагнарека
Шрифт:
– Госпожа директор, тут имеет место явное недоразумение, я не совершила ровным счетом ничего предосудительного, однако меня попросту не пожелали до конца выслушать, дабы развеять это явное заблуждение, поэтому я считаю своим долгом донести до вашего сведения…
Директриса Боксер едва заметно поморщилась. Эпидемия у них, что ли, больных зубов?
– Я могла бы изложить суть в письменной форме…
– Не стоит, мисс, – отрезала директор. – итак, молодые люди, вот что я вам скажу. Создается впечатление, что дотошность мисс Грампер и явная склонность господина Данна страдать от безделья и отсутствия жизненной мотивации могут в совокупности принести
– О чем Вы? – осторожно уточнила девушка. – Надеюсь, Вы не собираетесь нас скрестить!
Урия негромко фыркнул, кратко выражая свою солидарность со сказанным. Директриса оба замечания проигнорировала.
– Поэтому предлагаю, как мне кажется, наилучший выход. Поскольку у господина Дана являются определенные проблемы с допуском к итоговым экзаменам – в силу того, что он до сих пор не сдал НИ ОДНОЙ письменной работы – а мисс Грампер является одной из лучших учеников школы, предлагаю вам, юная леди, взять шефство над товарищем и помочь ему в написании этих работ. Возможно, это несколько отвлечет Вас от привычки лезть в абсолютно вас не касающиеся сферы жизни людей!
– Но госпожа директор, я же ничего не сделала! Понятия не имею, почему именно к нам с сестрой все лезут с драками и скандалами… Боюсь, у Вас сложилось неверное представление о случившемся! Позвольте, я расскажу Вам, как все с самого начала…
– Ни в коем случае не смею отнимать ваше время, молодые люди, его и так осталось немного: работы должны быть выполнены и сданы не позже двадцать восьмого мая! Удачного сотрудничества, ребята!
Казалось, дверь распахнулась сама собой, приглашая посетителей директорского кабинета на выход.
– Возмутительно! – шагая по школьному коридору, кипела от возмущения Бесс. – Это настоящий произвол! Я непременно буду жаловаться в Министерство образования: в нашей школе абсолютно не желают уделять должное внимание… Эй, куда это ты?
Урия, навострившийся было нырнуть в толпу и слинять, недоуменно обернулся.
– Ты же слышал, нам предстоит работа! Надо наметить план и незамедлительно приступать – в такие сроки будет нелегко…
– Ты всерьез полагаешь, что я намерен тратить время на перетирание этой исторической и литературной нудятины, которая никому даром не нужна? – скривился парень. – Не говоря уже о том, что я лучше опять останусь на второй год, чем соглашусь провести выходные, слушая ваше с сестрой бесперебойное трещание!
– Но ты же слышал, что сказала госпожа директор.
– Прекрасно слышал. Именно поэтому ты напишешь для меня эти сочинения и рефераты. Боксерше неохота портить отчетность, ей важно, чтобы экзамены благополучно сдали все, а кто на самом деле будет корпеть над писаниной – никому не интересно.
– С чего ты решил, что я собираюсь выполнять обязанности, которыми ты пренебрег? – возмутилась Бесс. – Что мне помешает сейчас же вернуться к госпоже директору и передать ей твои слова? С удовольствием воспользуюсь шансом сложить с себя столь нудную обязанность.
– Она просто предпримет другие дисциплинарные меры. Ты отличница, ярый общественник – наверняка рассчитываешь на стипендию в престижных университетах. Неужели хочешь подпортить себе анкету буквально в шаге до окончания школы, а?
– Если этого потребует восстановление справедливости, я не задумаюсь ни на мгновение! – высокомерно вздернула острый носик девица Грампер. – В конечном счете, я пострадала не за преступление, а за правду – это практически политическая репрессия и я добьюсь восстановления доброго имени! Не говоря уже о том, что твое «наказание»,
– Там-то ты КАК очутилась, дабы получить «веские доказательства»?! Фуф! – Урия примирительно вскинул руки. – Ладно, уговорила, красноречивая. Чего ты от меня взамен хочешь? Если надо, мои бараны Таше с приятелем могут слегка навалять…
– Думаю, эти двое в достаточной мере наказали сами себя, придав свои грешки широкой огласке!
– Могу тебя в качестве компенсации пригласить на выпускной бал.
Непонятно с какой стати, однако тощий тип с лицом, немного напоминающим хитрую мордочку хорька, и торчащими во все стороны волосами цвета бешеного апельсина искренне мнил себя настоящим подарком для любой девушки. Мнение самих девушек на этот счет высокомерно игнорируя.
– Фи! Чтобы я себе покупала кавалера! Да неужели ты считаешь, что мне не с кем пойти на выпускной?
– Ну, в общем-то… именно так я и считаю!
Бесс, секунду поразмышляв, решила не обижаться на Урию. На самом деле он всегда казался совсем не плохим парнем. Ранимый просто, как все хулиганы. Наверное, его кто-то когда-то обидел, и теперь истеричный, вспыльчивый и до жути не уверенный в себе Урия попросту боится подставиться еще раз, маскируя это хамством и развязностью.
– Ну, так и быть, – неохотно, сделав скидку на его тонкую душевную организацию, решила приободрить парня девица Грампер. – Только пусть кто-нибудь из твоих орангутангов пригласит мою сестренку – у нее выпуск только в следующем году, может огорчиться.
– Без вопросов! – шутливо отсалютовал Урия. Мнением самих «орангутангов» они же «бараны» они же приятели Урии и его школьная свита, можно было не интересоваться. Толстяк Курт и амбал Лоуренс всегда соглашались, переложив на долговязого рыжего «атамана» прерогативу шевелить мозгами – слишком уж их утомляла необходимость делать это самостоятельно. Интересно, как эти двое, грамоту-то едва знающие, решили вопрос с рефератами?
Тут Бесс заметила изрядное столпотворение в раздевалке – к разного рода столпотворениям она всегда испытывала профессиональную тягу, поскольку они, как правило, возникали вокруг интересных событий. Нетрудно и поймать горяченькую тему!
В центре повизгивающей от восторга толпы переминался с ноги на ногу Мэтт Олсен – бывший первый школьный «красавэц-спорцмэн-отличник», окончивший школу в прошлом году и неожиданно вытянувший счастливый билет: юным талантливым гитаристом заинтересовалась известная певица, пригласившая Олсена в свою группу. За проведенный на большой сцене год Мэтт здорово вырос и офактурился, подлиннее отрастил свои довольно красивые каштановые волосы и, наконец, избавился от «студенческого» подобия бородки в три волосины, которые только и выщипывать на экзаменах. Стоило признать, выглядел он неплохо и держался уверенно: не пугаясь публики, но и не стараясь рисоваться.