Тени Рентиана
Шрифт:
Эдит отшатнулась, будто от удара, и кровь отлила у нее от лица, а глаза нехорошо сверкнули темным золотом. Казалось, еще немного, и она кинется на Шанталь с кулаками, как когда-то ударила кинжалом кардиналиссу, но время медленно шло, тяжелые настенные часы тикали с раздражающей монотонностью, внушая неистовое желание сорвать их и бросить со всей дури об пол. Но пленница промолчала, хотя на ее лице снова напрягся каждый мускул, возможно, она стиснула зубы и сжала кулаки — не видно, неизвестно, непонятно.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
– Да, вы правы, - сказала Эдит очень медленно, растягивая каждое слово надтреснутым глухим голосом, и только
Шанталь вздрогнула от изумления и с недоверием посмотрела на девушку. Неужели, она сдалась и приняла свое неизбежное поражение?
– Но не ее мне следовало убить, - добавила Эдит Листон, и у нее сорвался голос.
Прежде чем Шанталь сумела что-то предпринять, пленница резко встала со стула, развернулась к ней спиной и вышла из обеденной, чеканя шаг. Возможно, она молча плакала — у Эдит дрожали плечи, а может лишь обман зрения. Лучше об этом не думать. И едва захлопнулись за девчонкой тяжелые двери, Шанталь в ярости вскочила, выхватила из вазы гвоздики и швырнула их в камин, на съедение жадному пламени. Красные лепестки сгинули сразу, белые же долго тлели, пока не стали черными угольями.
Вот и все. Ненужные жгучие чувства жгли ее душу сильнее, чем огонь свечей обжигал кожу ладони, но сейчас от цветов ничего не осталось, и так гораздо легче принять неизбежное. Шанталь вернулась за стол, подвинула к себе кувшин с вином и пила стакан за стаканом, пока в сознание не вплелось толстыми грубыми нитями хмельное головокружение, и в темном небытии потеряла интерес ко всему на свете.
Впрочем, в двадцать шестой день пятого месяца Зеленой Сестры, когда герцогиня Матиа со своей свитой и пленницей въехали в благоухающую цветочными ароматами столицу Маренто, острые чувства выпали из памяти, вместе с горестями и тревогой. Таким злодейкам, как Шанталь, вовсе не полагалось обзаводиться дружбой, привязанностями, равно, как и большему, а потому она сумела отвести взгляд от Эдит Листон, когда ту окружили на дворцовой площади стражницы и увели прочь, чтобы поместить в Каменные Башни.
Девушка ушла гордо, расправив плечи и вскинув голову, а напоследок послала Матиа прощальный взгляд, полный ледяной насмешки. И от этого вдруг стало неуютно и холодно посреди теплого весеннего города. Поистине, человеческая гордыня порой совершает преступления хуже самого острого клинка. Но Шанталь нашла в себе силы отвернуться и взлететь в седло — ее ждала недолгая беседа с кардиналиссой.
Ее Высокопреосвященство Анна приняла гостью с должным радушием, однако между ними больше не могло быть доверия. Шанталь и не настаивала. Вместо этого она рассказала кардиналиссе все, что знала и видела сама с небольшим дополнением от себя, разумеется, бесстыдно-лживым.
– Значит, герцогиня Вион мертва? — помолчав, спросила кардиналисса, вертя в руках пустой стакан с каплями воды на стенках.
– Да, Ваше Высокопреосвященство. Листон из Томирана перерезала ей горло, когда я защищалась от натиска лиравиек. Этому есть свидетели, - о да, никто не захочет говорить, что Раймонду утащили Сестры, дабы не прослыть сумасшедшим. — Если вы пожелаете…
– Пожелаю, позже, - сказала в ответ Анна, низко опустив голову, и голос у нее странно дрогнул. — А сейчас — вон. Убирайтесь и оставьте меня, я не желаю более вас видеть.
Шанталь не стала заставлять просить себя дважды и тотчас встала, коротко поклонилась, быстрыми шагами вышла из комнаты. Едва она закрыла за собой тяжелую дверь приемной кардиналиссы, с другой
А это означало, что безвременная гибель ее любовника, испорченная репутация, тюремное заключение и прочие страдания полностью отомщены.
Глава 32. Мия Мелтон
Тоска и тяжелая зловещая тревога были верными спутницами Мии Мелтон с той черной ночи, когда она, спасенная из одного плена и едва не угодившая в другой, сбежала на вражеской шлюпке. И она видела, как сами Сестры утащили Раймонду, только совсем не знала, что делать. Да и вряд ли смог бы хоть кто-нибудь еще. А направлять энергию Огня против самих богинь — преступно и вероятнее всего карается смертью. Проверять не хотелось. Оставалось только придумать, как вызволить Раймонду из плена — ведь сделать это тоже равносильно гибели. Из Светлого Царства живой вернулась пока только кардиналисса Анна, да и то по чистой случайности. Но опускать руки и бездействовать Мия не хотела.
Сначала она спасет Раймонду Вион, а потом — Эдит. Именно в такой последовательности, потому что подруга, по крайней мере, жива — ах, как же сильно Мие хотелось в это верить! Только с Раймондой больше шансов спасти Эдит, ведь сама Мелтон в Маренто не имеет ни значения, ни ценности и считается вражеской лазутчицей. Но это не значит, что она отступится от задуманного.
Со дня чудесного избавления прошло чуть больше двух месяцев. Обессиленная, голодная и немного напуганная Мия остановила шлюпку возле ближайшего берега, и с тех пор скиталась по маленьким городам, накрыв голову капюшоном и стараясь как можно чаще теряться в толпе. Похожих на нее девушек и женщин великое множество, только даже в самом крошечном захолустье можно наткнуться на тайных агентов кардиналиссы и угодить к ним в руки, а этого допускать нельзя, пока несвободны Эдит и Раймонда. Чтобы выжить, пришлось перебиваться случайными заработками, а поскольку хорошо знала Мия только муштру и шпионаж, то и задания выполняла соответствующие.
Проследить за человеком — сто аров. Украсть дорогую вещь — пятьсот. Иногда цены снижались, но и работа предстояла гораздо проще. Заказчицы платили и благодарили, иногда предлагая скоротать вечер за чаем и приятной беседой, заказчики же, давая деньги, пытались приставать. Однажды Мия не выдержала и крепко ударила очередного похотливого увальня по челюсти, а он завопил на всю улицу, подзывая стражу. Пришлось срочно уносить ноги, привлекать чужого внимания к себе нельзя.
Во второй день шестого месяца Зеленой Сестры, когда удалось избавиться от старой приметной одежды, купить хорошую лошадь и новые вещи, Мия наконец-то добралась до предместий Матреса. Погруженная в тягостные тревожные мысли, она неспешно ехала по главной улице одного из небольших городков, когда лошадь решила ускорить шаг.
– Стой, дурная! — встрепенулась Мия и тут же пришпорила молодую строптивую кобылицу.
Лошадь обиженно заржала, но послушно остановилась, мотая головой. Прямо на дороге застыл перепуганный темноволосый юноша шестнадцати лет на вид, прекрасный своей цветущей молодостью и одетый в белый кружевной костюм. Пока Мия успокаивала лошадь, он хлопал глазами, а потом шагнул вперед, робко поклонился и пробормотал слова благодарности.
– Здравствуй, - небрежно улыбнулась Мия. — Будь осторожнее в следующий раз.