Тени Рентиана
Шрифт:
Шлеп! Короткая резкая боль коснулась лица Мии, и она разгневанно ахнула. Рука дернулась к шпаге и тут же опустилась. Нельзя затевать драки и устраивать скандалы, любое промедление чревато для тех, кто ей дороги, непоправимыми последствиями.
– Если бы Раймонда Вион не нуждалась в нашей с вами помощи, - сердито заявила она, осторожно трогая горящую щеку, - я бы проткнула вас на месте.
– Не сомневаюсь, - хмыкнула Севен. — С вами приехал спутник? Со мною тоже. Он томиранец, думаю, вы найдете с ним общий язык.
– И нам надо отправляться завтра же утром, - подвела итоги Мия.
Решение было принято слишком
– Граф Джетро Гамильтон, - поклонился он коротко. — К вашим услугам, вирнета.
В тринадцатый день пятого месяца Золотой Сестры небо над пристанью было ярко-голубым, жарко светило солнце, и морские волны тихо шипели, принося на влажный песок белую пену. Лучше погоды для открытия магического портала и представить нельзя. И Мия с бешено бьющимся сердцем первая вытянула руку. На ее ладонь легла маленькая горячая рука Севен, на ненависть к которой не осталось времени. Аман и Джетро сложили свои ладони поверх их рук,
Над головами четверых вынужденных союзников загрохотал гром, как перед сильной непогодой, засверкали золотистые страшные молнии, а потом небеса разверзлись, став из голубых белоснежными. На небе появилась лестница из облаков и радуги, принявшая вид лестницы.
Мия Мелтон первая поставила ногу на небесную ступеньку, сразу ставшую твердой под ее сапогом, и, прерывисто вздохнув, стала подниматься в Светлое Царство, не оглядываясь.
Глава 33. Эдит Листон
Молодой наемнице Эдит недавно исполнилось двадцать лет, когда на ее долю выпала тяжкая участь стать пленницы мрачной тюрьмы, известной в марентийской столице, как Каменные Башни. Замок из холодных серых камней, время от времени выпускающий знатных пленников и почти никогда — простолюдинов, принял под свою крышу и ее, потомицу Великой Матери. Почему так вышло, ей толком не объяснили, да и сама девушка осознала лишь часть случившегося, а именно: проклятая Шанталь сделала все возможное и невозможное, чтобы засадить ее сюда. Удалось избежать неприятного разговора с кардиналиссой, но это и было хуже всего. Эдит смогла бы объяснить ей лично, что не убивала Раймонду Вион, однако первые несколько дней её никто не желал допрашивать.
Одиночная камера — тихое, мрачное и унылое место, к знакомству с которым Эдит морально готовилась много дней, пока жила в просторном и уютном замке Матиа. Всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и раньше обычного для таких, как Эдит. А Мию она не видела ни разу, значит подруге удалось бежать. И это славно. Этой мыслью девушка утешала себя три дня, а утром четвертого её увели на допрос. Пустой узкий и полутемный коридор, несколько крутых лестниц, и вот она уже в кабинете дознавательниц. Только хлопнула дверь, закрытая конвоиров, и две похожие одна на другую женщины — невысокие, тощие, с острыми крысиными личиками, одетые в ослепительно белые рубашки, хищно воззрились на неё.
– Здравствуйте, сударыня, — сладко улыбнулась одна из них. — Присаживайтесь, пожалуйста
Допрос проходил криво и гнусно, в тягостной давящей обстановке. Дознавательницы не пытались узнать правду, но стремились
Это было настолько несправедливо, что будь в душе Эдит хоть немного меньше крепкого колючего льда, она разрыдалась бы прямо на допросе. Однако толку в слезах нет и быть не может. Ее не пытали — и на том спасибо.
После двух дней многочасовых — и как только сами дознавательницы выдерживали — допросов наступило прежнее тяжелое затишье. Лежа на жесткой тюремной кровати, пленница молча смотрела в серый потолок и пыталась гнать прочь досадные мысли. Так прошли сутки, а потом она узнала у конвоира, что наступило утро седьмого дня первого месяца Золотой Сестры. Второй летний месяц — и его приходилось встречать в тюрьме.
Крысообразных дознавательниц всегда было двое, хотя девушка понимала, что должно быть больше, но другие заняты иными расследованиями. Они неизменно предлагали ей усесться за стол напротив них, расспрашивали об одном и том же, но в тот день все неожиданно резко переменилось.
– Скажите, сударыня, - вкрадчиво поинтересовалась та, что сидела левее, - от чего умерла герцогиня Вион?
– Я не знаю, - ответила Эдит монотонно и задумчиво.
В следующий момент все резко изменилось, когда вторая дознавательница молниеносно вскочила и опрокинула узницу на пол быстрым и сильным ударом в подбородок. Перед глазами сверкнули алые всполохи — от боли Эдит почти забыла, что закована в кандалы, но неумолимый звон цепи напомнил об этом. Она опрокинулась на каменный пол вместе со стулом, ушибла спину и тряхнула голову, но когда неуклюже поднялась обратно, обе мерзкие женщины смотрели на нее с привычными полуулыбками. Как ни в чем не бывало.
– Присаживайтесь.
Эдит вернулась на стул, не ожидая ничего хорошего.
– Что случилось с герцогиней Вион?
– Я не убивала ее.
Новый удар пришелся по щеке и был несколько слабее предыдущего, по крайней мере не пришлось падать. В третий раз после «неверного» ответа дознавательница справа схватила Эдит за волосы и швырнула к двери — девушка рухнула навзничь. Во рту появился соленый вкус крови, из прокушенной губы, закружилась голова; она снова неосторожно попыталась встать на ноги и получила удар ногой в живот.
Больше они ни о чем не спрашивали в тот день. Эдит Листон подхватили под руки и потащили прочь, вдаль от мучительных побоев, скользких вопросов и лицемерных ухмылок. Лязгнул засов камеры, повернулся ключ в замке с мерзким скрежетом, и она, уткнувшись лицом в пахнувшую мышами подушку, осознала всю глубину и безнадежность собственного бессилия. После покушения на жизнь кардиналиссы и мнимого убийства Вион, которое ей так усердно стараются вменить в вину, она не покинет Матрес живой. Пора это признать и смириться. Только что-то мешало Эдит свыкнуться с этой мыслью.