Тени Рентиана
Шрифт:
– В Матресе и окрестностях в крови некоторых девочек пробудилась магия Воды и Огня, - сообщила она как бы между делом во время одной из утренних беззаботной прогулок в саду. — Богини смилостивились над нами и отныне мы с вами не единственные.
– Это хорошо, - улыбнулась Мия, и у нее приятно потеплело на сердце. — Больше никто не будет страдать от резких магических выбросов.
– Разумеется, тем более, Ее Высокопреосвященство открывает академию для них. Мы с вами могли бы попробовать заняться обучением подрастающего поколения. Скорее всего, скоро они съедутся туда со всей Маренто.
Предложение прозвучало быстро и почти вскользь, словно прохладная Раймонда
Думать об этом было страшно, однако мысль оказалась изрядно навязчивой и не давала Мие покоя весь восемнадцатый день пятого месяца Золотой Сестры. А в девятнадцатый ей привезли письмо из далекого Томирана — седая одышливая гоница смотрела на девушку мрачно и печально, наотрез отказавшись что-либо объяснить. Может и к лучшему. Спрятав письмо, Мия вернулась в свои временные покои и вскрыла плотный конверт с гербом монархов Томирана. С герба злобно скалился кит: когда первый Алисон назвал себя королем Томирана, то выбрал именно это животное в честь вечной памяти.
Во рту пересохло, едва Мия развернула конверт.
Его Величество Базиль Алисон писал подробно, душевно и тепло — о том, что хотел бы видеть Мию Мелтон при томиранском дворе. По его словам Эдит Листон за выдающиеся заслуги перед страной заслужила должность главы личного королевского отряда. Она скучает без подруги, а Джетро Гамильтон, вернувшийся по долгу службы в Томиран, только о ней, Мие Мелтон, и говорит.
С легким шуршанием письмо выпало из дрожащих рук на стол. Мия захотела заплакать. Как понять, не запутавшись и не ошибившись, что дороже ее обожженному сердцу: Раймонда Вион из Маренто или все остальное, о чем только может мечтать человек низкого происхождения, из Томирана? Она запретила себе думать об этом — она так боялась дать неправильный ответ! Только Раймонда ничего не знала о письме, и лучше ей оставаться в неведении до последнего. Боль от случившегося слабее, чем боль от того, что сложно предотвратить.
Ранним утром двадцать первого дня Мия проснулась еще до того, как первые лучи красного солнца коснулись острых башен, оделась и быстрыми шагами спустилась вниз, с тревогой оглядываясь по дороге. Ей казалось, что за спиной кто-то шел, но это всего лишь липкий страх, не желающий отставать от человека, чья жизнь превратилась в постоянную ложь. Кусая губы и упрямо смахивая рукавом слезы, Мелтон проскользнула в конюшню и сама оседлала добрую с виду серую кобылицу. Забралась в седло и поспешно выехала прочь, а молчаливые привратницы беспрекословно распахнули перед девушкой ворота.
– Передать ли что-нибудь герцогине, госпожа? — спросила напоследок одна из них.
– Нет! — отрезала Мия, пытаясь быть нарочито-грубой, но голос тут же сорвался на фальцет, а по щекам внезапно потекли слезы. — Тут нечего передавать, - обронила она напоследок тихо и хрипло.
Ни пылкими словами, ни обдуманными письмами она никогда не выскажет Раймонде о своих мучительных и страшных чувствах, о том, как льются горькие слезы и как душа просит повернуть назад. Это можно увидеть в глазах, но не передать словами, а значит незачем об этом и думать. И не ее, Мии Мелтон, вина в томиранском
Когда Мия, всхлипывая, остановила лошадь и обернулась, замок уже исчез из виду. И на душе стало немного легче. Так бывает: лучше порой сломать упрямство внутри себя, чтобы убедить в полезности выбранного пути.
Так Мие Мелтон суждено было вернуться в Томиран, быть представленной ко двору и в скором времени сочетаться браком с графом Джетро Гамильтоном. Так она наладила дружеские отношения с Эдит Листон. Так через год на свет появилась маленькая девочка, названная Леоной. Так Мия сумела забыть все, что считала необходимым твердо помнить — а воспоминания и гнетущая ядовитая боль в груди исчезла как со временем и с отправленными Раймонде пьяными письмами, на которые та не отвечала.
Возможно, им было бы лучше никогда не знать подруга подругу вовсе.
Глава 37. Мия Гамильтон. Последние чары
Леона Гамильтон доверчиво смотрела на мир голубыми глазами, хватала материнскую ладонь крошечными пальчиками и плакала, когда была голодна — тогда являлась кормилица. И графиня Мия Мелтон-Гамильтон души не чаяла в своей дочери, любя ее всем сердцем. А белокурый Джетро обожал супругу, и, казалось, не было семьи прекраснее и счастливее во всем Томиране. В тот святой год, когда родилась Леона, Мия многое переосмыслила и поняла, что нет чести больше, чем верная служба королю. Двадцать четвертый год семнадцатого темпира начался с пышного празднества в честь дня рождения пятилетнего наследника принца Кея, и за упоительным весельем во дворце Мия не сразу поняла, что вспомнила про Раймонду.
Ведь она так и не получила от нее ни единого письма. Тревожных выводов напрашивалось всего два — послания угодили в чужие руки или генералесса не захотела ей писать. Второе куда вероятнее, но Мие как всегда хотелось верить в лучшее. Хотелось верить в людей.
Со дня рождения сына принца прошло несколько месяцев. Война между Томираном и Маренто постепенно сошла на нет, однако Джетро говорил, озабоченно сводя тонкие светлые брови, что это временное явление, и что уже через полгода на страну обрушатся новые потери. Внимая мужниным словам, Мия лихорадочно размышляла о необходимости в таком случае отправиться на войну. И тогда они с Раймондой снова станут соперницами — уже в открытую.
К эссентам Раймонду! Где-то в глубине души вспыхнула злость и Мия сразу заставила себя успокоиться — ах, как же она боялась причинить вред Джетро и маленькой Леоне, если вдруг вспыхнет внутри злой горячий выброс магии! Ей пришлось оставить опасное колдовство, хотя Его Величество, казалось, знал об этом и не очень настойчиво просил тренировать чары. Ведь кто знает, возможно, в Томиране тоже проснулись силы у некоторых девочек и ей предстоит обучать их.
Четвертый день пятого месяца Золотой Сестры начался с холодного ветра, небрежного толчка в плечо и ощущения на себе чьего-то пристального бесстыдного взгляда. Мия вздрогнула и закуталась в одеяло, осторожно присела на кровати. Эту ночь она провела одна в своих покоях, Джетро уехал по военным делам несколько дней назад. Мия Гамильтон осталась одна в небольшом и уютном особняке вместе с дочерью и прислугой. Следовало пригласить в гости Эдит, чтобы не предаваться легкому унынию в одиночестве.