Тени тянутся из прошлого

Черепашка Гульнара

Банкир посерьезнел. Оглянулся воровато по сторонам, сократил дистанцию на полшага.

– И что, вам случалось участвовать в подготовке таких переворотов? – осведомился он, понизив голос.

– Кто бы меня подпустил, даже если б таковой и готовился, - Охитека усмехнулся. – Я ведь был желторотый птенец! Нет, - он покачал головой. – Но вот высказывание одного своего тогдашнего товарища я запомнил. Он это сказал незадолго до своей гибели… он сказал – нужно развивать ядерные технологии! До тех пор, пока рабочие не начнут бунтовать из-за количества облученных. В тот момент я впервые понял,

насколько все в нашей жизни зыбко. Любое явление может обернуться полнейшей своей противоположностью…

Он смолк, жалея о собственной болтливости.

Получается, он сейчас указал на себя, как на того, кто пытается подточить основы общества. Потому что после нынешнего собрания Совета, в любом случае, начнется новое расширение ядерных проектов.

И он будет одним из тех, кто проголосовал.

Да, он всегда может сказать, что поступил так из соображений выгоды. Его компания несет титанические убытки, и их необходимо чем-то покрывать.

Выбирайте на вкус, почтенный господин Охитека. Позор – вы распишетесь в собственном бессилии при управлении корпорацией. Или обвинение в потворстве силам, стремящимся к дестабилизации общества. Вопрос о ядерной промышленности – пусть и вскользь – но поднят к концу собрания Совета будет. И он, вопреки своим же действиям в предыдущие восемь лет, проголосует за максимальное расширение. В свете нынешнего разговора с Ахоутом это будет… двусмысленно.

Любопытно, банкир свяжет кратковременное расширение с нынешним разговором?

Хотя какая разница. Во-первых, его репутации и впрямь давно уже ничего не страшно. Во-вторых, то, как он проголосует, в любом случае вызовет вопросы и кривотолки.

– Словом, лично вам картели жить не мешают, - заключил наконец Ахоут. – И вы намерены прямо заявить об этом.

– Я не буду ничего заявлять, - устало отозвался Охитека. – Я просто проголосую за то, что считаю здравым. И уверен – здравомыслящие люди меня поддержат! Для этого не нужно их убеждать и уговаривать.

Собеседник покачал головой.

– Любопытно, неужели вы всерьез так думаете?
– заявил он. – Кое-кто считает что политические картели раскачивают общую лодку! Их вообще не должно быть.

– Любой картель играет ровно такую же роль, как и каждый из нас, - устало отозвался Охитека. – И простолюдинам это дает возможность думать, что они могут на что-то влиять. На деле – картели никогда не смогут составить хоть сколько-нибудь значимую силу.

– Но иногда всего один голос оказывает решающее влияние.

– Так может, стоит побеспокоиться о голосах сородичей? Лодку раскачивают не только картели. Точнее – их роль в этом ничтожна.

– Зато они неизменно голосуют за свертку ядерного сектора.

– И это повод задуматься – не считаете? Народ, наше население, год за годом единодушно стремится к сокращению этой отрасли. Вероятно, на то есть какие-то причины?

– Причина банальна! Людишки, которые там работают, получают профессиональные заболевания. Облучения. Кое-кому приходится стерилизоваться, чтобы не плодить уродов. Реставрация дорога, и простым рабочим не по карману. Но мы-то с чего должны прислушиваться к их возмущениям и решать их проблемы?

– Скажите, почтенный

Ахоут, - Охитеке понял, что все аргументы пропадут втуне. – А вам-то – вот лично вам – чем именно мешают картели?! Ладно, они ставят палки в колеса поборникам расширения ядерной промышленности. Точнее – пытаются ставить. Безуспешно. Но вы же банкир!

– То есть, по-вашему, банкиру они ставить палки в колеса не могут? – изумился собеседник.

– Во всяком случае, я не замечал, чтобы картели особенно интересовались банковскими делами. У них без того хлопот полон рот. В дела банкиров и финансистов в принципе никто не лезет и даже не пытается – это ж себе дороже выйдет!

– Вот ведь умеете вы, почтенный господин Охитека, здраво рассуждать!

– Умею, как ни странно. А кто вообще выступил инициатором этой идеи – урезать картели? Неужто кто-то из обиженных дельцов ядерного сектора?

– Отнюдь, - Ахоут покачал головой. – Это идея – ни много, ни мало – самого председателя Совета! Насколько я знаю, и дочь, и зять его начинание поддержали.

– Не может быть! – рубанул Охитека. – От почтенного Чунты я еще мог бы ожидать чего-то подобного. Но я хорошо знаю и Лэнсу, и Че.

– Видно, не так-то хорошо, - хмыкнул банкир.

Подхватил бокал с подноса, который проносил мимо официант, развернулся и направился прочь. Охитека остался на месте, растерянный и озадаченный. Определенно, он чего-то не понимал. Или не знал!

Отыскать Лэнсу, спросить – что за чушь?

Успеется, - одернул он себя. Бегать по залам в поисках Лэнсы – самое дурное, что он сейчас может сделать. В конце концов, собрание будет длиться не одну долю суток, и на голосование в текущем обороте вынесут не так-то много вопросов. Стоит побродить среди собравшихся, послушать разговоры.

В конце концов, маловероятно, чтобы дикая мысль – запретить деятельность картелей – получила большинство голосов.

Да даже если и получит – народные наблюдатели не допустят принятия! В конце концов, у них имеется право вето, и они пустят его в ход. В противном случае их не поймут, а то и вовсе обвинят в сговоре и подкупе.

Политические картели были единственной возможностью простолюдинов повлиять хоть как-то на принимаемые Советом решения.

Сам Совет состоял из влиятельных олигархов, прошедших имущественный ценз. На момент собрания Совета суммарная стоимость имущества дельца не могла составлять меньше пятидесяти миллионов раковин. Иными словами, к принятию решений допускались лишь самые состоятельные. Долгие десятилетия, к слову, большинство в Совете составляли сородичи Охитеки – представители расы нэси.

Были и люди, разумеется – от четверти до трети собравшихся в разные годы. Вот только люди часто менялись. Нэси поколениями сохраняли свое влияние в Совете.

Картели представляли собой организации. Их составляли более-менее состоятельные простолюдины, которые скидывались на приобретение имущества, приносящего доход. Последний делился после между соучредителями, хотя куда чаще тратился на расширение предприятия и влияние на общественное мнение. Избранный представитель картеля появлялся в Совете, и голос его имел такой же вес, как и голос полноценного члена Совета.