Тени забытой шестой
Шрифт:
Просторный зал был заполнен до отказа, яблоку негде было упасть. Председательствовал в суде Вильгельм Норг, самый старый и уважаемый судья города. Обвинение со стороны империи представлял магистр Рихард. Еще одна темная лошадка, от которой не знаешь, чего ждать… Назначенный защитником отец Васуарий нервно перекладывал бумаги за столом. Нишка в инквизиторской мантии приветливо мне замахала и кивнула садиться рядом. Я отрицательно покачал головой и стал пробираться к свободной лавке в первом ряду. Куда ни плюнь, везде знакомые лица: Лешуа, воевода, бледная Шарлотта под руку с Алисой, бургомистр, аускрет, лекарь. Внезапно дорогу мне преградил магистр Рихард.
— Фрон Тиффано, уделите мне пять минут.
Мы вышли из зала. Разговор получился коротким и непростым. Магистр сгорбился
— Я хочу убедиться, что вы представляете Орден Пяти.
— Вы думаете, я бы стал обманывать? — холодно ответил я.
— Покажите грудь.
Я спокойно расстегнул пуговицы на рубашке, заметив:
— Священный знак Ордена Пяти — это не простая храмовая татуировка, видимая каждому…
— Я знаю.
Старик сдернул перчатку и поднес ладонь к моей обнаженной груди, и я заметил следы страшных ожогов у него на на руке. Но тут же сам охнул от боли. Кожу опекло, словно кипятком. Знак бесконечности в пяти запульсировал на груди, отчетливо проступая алыми кровоточащими порезами.
— Простите, — еще больше сгорбился магистр, — но я должен был убедиться…
— Откуда вы?.. — выдавил я, без сил прислоняясь плечом к стене, чтобы не рухнуть на колени.
— Давным-давно носил такой же…
Магистр отвернулся и собрался уйти, но я схватил его за рукав.
— Стойте! Объяснитесь!
Он взглянул на меня неожиданно ясными голубыми глазами и вздохнул:
— Фрон Тиффано, если вы хорошо готовились к делу вояжны Ланстикун, то должны знать, что она сожгла монастырь вместе с одним из магистров Ордена…
— Что?.. — оторопел я от страшной догадки. — Это были вы?..
Он скупо кивнул.
— К сожалению, Ордену Пяти она нужна живой. Иначе бы… — он оборвал самого себя, по-птичьи наклонив голову с крючковатым носом. — Фрон Тиффано, вижу, что вы уже попали под ее чары. Не позволяйте себя обмануть. Это не женщина, а демон безумия во плоти…
— Я не…
— Будьте честны. Задумайтесь. Скольких она уже убила?.. Скольких еще убьет?.. И готовы ли вы ответить перед Единым?
Лешуа неохотно подвинулся, и я сел между ним и темноволосой девицей в старомодном чепчике. Потрясенный и мало что замечающий, я размышлял над словами магистра. Сколько жизней Хриз погубила? На моих глазах она хладнокровно и безжалостно убила вояга Густава, чтобы стать единственной наследницей северных владений. И я до сих пор не знал, что она сделала с Юлей, только надеялся, что княжна все-таки жива… А если Хриз мне солгала?.. Однако зверства, которые безумица сотворила в родном вояжестве, не подлежали сомнению. Сожженный монастырь и безвинно погубленные души… Разве этому может быть прощение?..
Девица рядом со мной откинула длинную челку с глаз и охнула вместе с остальными: в зале появилась императрица в окружении роскошной свиты. Генерал Вальцкерт еле шел и выглядел очень плохо. Его кожа потемнела и пошла язвами, которые он пытался скрыть пудрой и высоким стоячим воротником парадного мундира. Еще одна жертва Хриз… И хотя мерзавец заслуживал смертной казни, однако не в праве Хриз было его судить!.. Тем более, устраивать ему смерть чужими руками, бессовестно обманув Петру!.. Есть ли предел коварству безумицы? На что я вообще рассчитывал? На ее раскаяние? Или искупление? Смешно!
И тут в зал наконец ввели обвиняемую. По рядам прокатился изумленный шепот. Наступила гробовая тишина. Беспокойная девица вдруг вцепилась мне в локоть и выпрямилась, напряженно вглядываясь в безумицу. Впрочем, испуг был понятен. Хриз была похожа на бесплотный призрак. Она вырядилась в черную мантию, резко контрастирующее с ее светлыми волосами и бледным лицом, и усилила впечатление драгоценным священным символом, который переливался бриллиантовым блеском у нее на груди. Глядя на безумицу, я неожиданно разозлился. На нее и на самого себя. Ей нет и не может быть прощения!.. Но костер — слишком милосердное для нее наказание. Прав был воевода Дюргер — в подвал и замуровать! Я в ответе за нее перед Единым и перед собственной совестью. Поэтому светлая вояжна Ланстикун будет гнить в застенках Соляного замка, а мне придется стать ее вечным тюремщиком. Зато так она больше никому не сможет причинить вред…
ГЛАВА 6. Антон
Юноша раздраженно поправил съехавший на глаза дурацкий
Когда до Антона дошли странные слухи о том, что творится в Виндене, он сначала не принял их всерьез. Но потом Джемми Вислоухий, ловкий малый, ведущий дела ордена когниматов, стал выспрашивать брата будущей императрицы о проклятом золоте, и вот тут-то Антон уже не на шутку встревожился. Что за бредовые планы по захвату мира? Никогда Хриз таким не страдала… Но главное, откуда она прознала о золоте Поваренка? Неужели капитан проболтался?.. Но Кинтаро все отрицал. Как назло, Юля тоже начала что-то подозревать и нервничать без меры. Беременность плохо сказывалась на ней, страсть к порядку приобретала чудовищные формы. Управляя верфью, молодая женщина установила жесточайшую дисциплину и так доводила работников мелкими придирками, что Антону приходилось частенько вмешиваться, чтобы не растерять людей. Зато за эти три месяца дела пошли в гору, верфь выбралась из долгов и даже получила выгодный контракт на строительство кораблей с паровой машиной для перевозки грузов через опасный Окорчемский пролив. Известие, что орден когниматов собирается выступить против Святого Престола в защиту опальной вояжны Ланстикун, пока удалось скрыть, но Антон понимал, что рано или поздно Юля все узнает. Его сердце разрывалось между желанием быть рядом с беременной женой и мчаться спасать сестру, которая совсем заигралась. Но если за Юлей было кому присмотреть: капитан Кинтаро, Дылда, тетушка Жози и все ее шумное семейство, то Хриз была совсем одна… Антон соврал Юле, что едет по делам в Зевасталь, и отправился в дорогу. В свои планы юноша посвятил только Дылду, который пообещал устроить на верфи беспорядки, чтобы отвлечь Юлю на время отсутствия мужа.
Встретившись с сестрой в застенках Крафградской крепости, Антон пришел в ужас. Хриз было очень плохо, хуже некуда. Мало того, что она объявила священную войну против Ордена Пяти, так она еще напрочь забыла своего ненаглядного инквизитора и хотела его убрать, чтоб под ногами не путался. Юноша знал, что сестру бесполезно отговаривать. Если она что-то вбила себе в голову, то мир перевернет, но сделает… даже если потом будет волосы на голове рвать из-за того, что натворила. Ради нее самой нельзя было допустить убийства Тиффано! Поэтому Антон сделал единственно возможное в его положении — решил ни на шаг не отходить от инквизитора, несмотря на риск быть узнанным. Даже в самом ужасном затмении разума Хриз ни за что не станет рисковать жизнью брата. Хотя теперь Антон уже ни в чем уверен не был…
Обвинитель, магистр Рихард, вышел из-за стола.
— Ваше Величество, — поклонился он императрице, — ваша честь, — небрежный поклон судье, — и вы, господа присяжные заседатели, — кивок в сторону двенадцати присяжных. — Обвиняемая Хризокола Ланстикун, опальная вояжна и осужденная еретичка, чьи преступления уже были однажды доказаны в церковном суде, не встала на путь исправления и после долгих лет изгнания предстала перед судом славного города Виндена, чтобы ответить за новые злодеяния. Она обвиняется в государственном заговоре и убийстве императора, а также в убийстве Джеймса Рыбальски с целью похищения фамильного рубина «Кровь», в преступном сговоре с бандой Вырезателей, взрыве Крафградской крепости, похищении часовых дел мастера Гральфильхе, запугивании и шантаже почтенных жителей Виндена. Все пункты обвинения подкреплены свидетельскими показаниями и доказаны неопровержимыми уликами.
Толстый судья кивнул обвинителю и неохотно предоставил слово защитнику. Отец Васуарий нервно потер руки и вскочил с места.
— Ваше Величество… ваша честь… присяжные заседатели… магистр… Моя подзащитная невиновна. И мы намерены указать здесь, в суде, как на истинные обстоятельства предписываемых ей дел, так и на третьих лиц, чьи мотивы и возможности к совершению этих преступлений более убедительны, чем у моей подзащитной.
Защитник сел на место. У инквизитора вырвался глухой стон из груди, он покачал головой и прошептал: