Тени забытой шестой
Шрифт:
— Вот прошлое тебя и догнало, Хриз…
Антон нахмурился, гадая, что имел в виду Тиффано.
Начался вызов свидетелей обвинения. Первым пригласили генерала Вальцкерта. Он тяжело проковылял к свидетельской трибуне и поклялся перед Единым говорить правду и только правду. Магистр Рихард приступил к опросу:
— Фрон генерал, расскажите обстоятельства нападения на Его Величество Фердинанда Второго.
— Вечером 25 мая состоялся бал-маскарад в особняке Рыбальски, который почтил своим присутствием… — генерал
— Протестую!.. Необоснованные заявления!..
— Протест отклонен. Продолжайте.
— … и после бала она отправилась вместе с Фердинандом Вторым в Паллавийский дворец. Опоив императора, она впустила в опочивальню заговорщиков, а именно, банду Вырезателей во главе с обвиняемой. Охрана императора пыталась защитить Его Величество и погибла в схватке. Тело императора изуродовали, а дворец подожгли, чтобы скрыть все следы. В результате расследования было установлено, что Луиджиа Рыбальски — не та, за кого себя выдает, как и ее фальшивый брат-близнец Лука. Под личиной дурачка… — генерал опять закашлялся, — была она!..
Он вытянул в сторону Хриз дрожащий палец и торопливо схватился за стакан, мучимый жаждой.
— Не волнуйтесь, фрон генерал, — ласково успокоил магистр генерала, — правосудие восторжествует. Свидетель ваш, отец Васуарий.
Защитник встал и нерешительно кашлянул, оглянувшись на Хриз. Та кивнула ему.
— Ваша честь, моя подзащитная желает провести допрос сама…
— Это противоречит… — начал магистр.
— Ничуть! — возразил отец Васуарий. — Ваша честь, согласно уложениям от 902 года…
— Разрешаю.
— Спасибо, ваша честь.
Хриз встала и остановилась напротив генерала, задумчиво разглядывая его и выдерживая театральную паузу. Перешептывания в зале стали громче.
— Фрон генерал, а где во время нападения на императора был ваш денщик?
— Протестую! — тут же отреагировал магистр Рихард. — Вопрос не имеет отношения к сути дела!
— Принято. Обвиняемая, задавайте вопросы по сути.
Хриз ничуть не смутилась, загадочно улыбнулась и подошла к судье, поманив его к себе пальчиком. Она что-то шепнула Норгу, и тот побагровел от гнева.
— Так я продолжу, ваша честь? — елейным голосом спросила Хриз.
— Да… — выдавил судья.
— Повторяю вопрос. Фрон генерал, где во время нападения был ваш денщик?
— Ваша честь?..
— Отвечайте на вопрос, фрон генерал, — велел Вальцкерту судья, глядя на Хриз с ненавистью.
— Мой денщик был при мне, где ему еще быть!
— Вам известно, фрон генерал, как страшно Единый карает клятвопреступников? Не боитесь? Вы поклялись перед его ликом говорить правду и только правду…
— Да как вы смеете!.. Я говорю правду!.. — взвился генерал и закашлялся.
Хриз укоризненно покачала головой и подвинула ему стакан воды.
— У клятвопреступника отсыхает язык, а по телу идут
— Что вы себе позволяете?!?
Зал охнул, увидев покрытую язвами шею генерала.
— Дрянь!.. — выдохнул сидящий рядом инквизитор.
— Тишина в зале!.. — надрывался судья, стуча молоточком. — Тишина!..
Генерал набросился на обвиняемую с кулаками, но тут ему сделалось плохо. Он покачнулся, захрипел и рухнул на пол к ногам невозмутимой Хриз. Тяжелую генеральскую тушу кое-как подняли и пристроили на лавке. Лекарь Дудельман пощупал пульс у занемогшего, принюхался к его дыханию и сокрушенно покачал головой.
— Не жилец он… Почки гниют.
По рядам прокатился испуганный шепот, и наконец установилась тишина. В ней отчетливо раздался спокойный голос Хриз:
— Единый жесток, но справедлив. И так будет с каждым, кто посмеет ему лгать.
Инквизитор начал медленно подниматься на ноги, стиснув кулаки, и Антону пришлось срочно изображать обморок, чтобы отвлечь его.
Порядок в зале наконец удалось установить. Следующей свидетельствовать вызвали Шарлотту Рыбальски. Худая и бледная, однако преисполненная собственного достоинства, она показала, что во время бала-маскарада Луиджиа сидела рядом с императором, танцевала с ним, а потом уехала вместе с Его Величеством во дворец. Лука остался в доме, однако Шарлотта слышала шум и возню, доносящиеся из его комнаты. При этих словах инквизитор густо покраснел и смущенно кашлянул.
— Фрона Рыбальски, — преувеличенно учтиво обратился к ней магистр Рихард, — а что в это время делал ваш муж?
— Полагаю, он мог зайти к Луке и… — она выразительно замолчала.
— Где хранился фамильный рубин «Кровь»?
Шарлотта пожала плечами.
— Не знаю. Джеймс никогда о нем не упоминал. Я считала, что после того случая с Еженией камень был расколот и продан по частям ювелирам.
— Как вы полагаете, Рыбальски мог показать камень своему вновь обретенному сыну Луке?
Шарлотта медленно кивнула, не сводя пылающего ненавистью взгляда с обвиняемой.
— Да. Он души не чаял в этих проходимцах, считая их своими детьми от Ежении.
— Спасибо. У меня все.
Настала очередь отца Васуария. Он встал со своего места, надвинул очки на нос и пошел в атаку, потрясая бумагами:
— Согласно заключению лекаря Дудельмана, смерть Джеймса Рыбальски наступила между тремя и четырьмя часами утра. Что же касается заключения о смерти императора, то защита его так и не получила… Прошу присяжных учесть этот факт. Позднее мы к нему обязательно вернемся. Далее. Поскольку пожар в Паллавийском дворце был замечен в половине четвертого утра, то можно предположить, что смерть императора наступила незадолго до этого. Таким образом, получается, что убийца Рыбальски, кем бы он ни был, и убийца императора — это два разных человека…