Теннисные мячи для профессионалов
Шрифт:
«В столовой сидели порознь…» — подумал Денисов про Анастасию и Ланца.
— Художница… Родственница Ширяевой… Она сейчас в Коктебеле?
— Завтра приезжает. И Наташа с ней.
— Это точно?
— Мы все тут знаем, не выходя из столовой, — веснушчатое лицо сморщилось в беззвучном смешке. Она поправила фартук. — На даче уже помыли, холодильник включили. Ждут.
Денисов вернулся к началу разговора:
— У Ширяевой есть брат?
— Одна она. Кирилл Владимирович, отец ее, был потом
— Про племянника ее вы никогда не слыхали? — «Перст судьбы, — писал Ланц, — он племянник!»
— Никогда. Нет у нее! Я бы знала.
— А вдруг?
— На всякий случай поинтересуйтесь у Веды.
— Где ее искать?
— В коттеджах. Но вряд ли… — Она глазами указала на карман, где лежала фотография Ланца, и убежденно мотнула головой.
Новые террасы коттеджей производили впечатление недостроенных — словно в последнюю минуту из них вытащили и унесли оконные переплеты. Кирпичные коробки стояли пустыми.
Денисов выждал несколько минут. Постучал, его сразу услышали.
— Прошу, — сказал женский голос.
Денисов толкнул дверь в комнату — она была не заперта. На пороге остановился. Хозяева сидели за столом, при виде чужого человека замолчали.
— Разрешите?
— Да.
Подруга Ширяевой была не только теннисисткой и режиссером, она снималась в кино, Денисов не раз видел ее по телевизору: спортивного вида, с короткой стрижкой; мужа ее — сухощавого, с замкнутым скуластым лицом — видел впервые.
Муж посмотрел на Денисова, потом на жену. Денисову показалось, супруги чем-то расстроены. Спросил:
— Может, мне лучше выйти? А вы тут посекретничайте…
Денисов решил, что они женаты недавно.
— Я из уголовного розыска.
— Как вы сказали?
— Милиция. Уголовный розыск.
Денисов услышал похожее на всхлип. Это оказался смех. Нервный, почти судорожный.
— Слышишь, Веда? Уголовный розыск.
Обоим стало сразу легко. Женщина положила руку на плечо мужа:
— Я же говорю, Георгий, ты — бандит. Урка. Все знают.
— Но подозревают-то тебя! Я думаю, тебе лучше сразу признаться…
— Я не должна была связываться с тобой.
Им нравилась игра, которую они затеяли.
Денисову не надо было объяснять сложные отношения внутри вновь созданной семьи, он все понял.
— Меня интересуют люди, с которыми вы отдыхали весной. И даже не они сами. Третьи лица.
— Сложно! — Женщина обернулась. — Правда, Георгий? Даже для тебя, хотя ты и теоретик, и программист. И чуть-чуть шпана.
— Пожалуй.
Денисов понял, что его неожиданный, без предупреждения,
— Я бы не хотел, чтобы в Доме творчества узнали, кто я и чем интересуюсь…
— Садитесь, — предложила Веда.
— Люди, о которых я вынужден спрашивать, порядочны, и у меня в отношении их ни малейших сомнений. — Денисов присел к столу.
— Если меня спросят, я скажу, что вы известный кинодраматург, у которого один мой знакомый, — Веда крепче обняла мужа за плечи, — снова занял деньги и якобы для меня.
— Правдоподобно?
— Еще как, — сказала женщина. — Правда, Георгий?
— К сожалению. — Он вздохнул.
«Нечаянно я узнал причину размолвки супругов…» — мимоходом отметил Денисов.
— Вспомните, кто отдыхал весной вместе с вами?
— Минуту… Так. — Веда подумала. — Никита. Наш друг, очень серьезно занимается Индией…
Денисов вспомнил йога на пляже:
— Высокий блондин в очках?
— Да, он. Тоже жил вместе с нами. За стеной. Мы всегда вместе отдыхаем. Полное имя его — Никита Алексеевич…
— Зубарев, — подсказал муж.
— Он с машиной?
— Вообще-то машина у него есть. Но приезжает он без машины. — Разговор, начатый Денисовым, не усугубил размолвки между супругами, еще больше их сблизил -Веда отвечала охотно. — Он еще и экстрасенс, сильное биополе…
Денисов кивнул.
— Фамилия Ланц, Ланцберг вам ни о чем не говорит?
Муж Веды кивнул на жену:
— Я никого не знаю.
— Первый раз слышу.
Денисов достал фотографию, несколько секунд супруги внимательно ее изучали.
— И все же кого-то очень здорово напоминает, — заметил Георгий.
Режиссер оказалась более осведомленной:
— Имя не помню. Но знаю, кто нас знакомил: Наташа Ширяева, моя подруга. Вот-вот должна приехать.
— Бывал в вашей компании?
— Нет. Уже не помню — почему. Жил в Доме творчества…
За недостроенной коробкой террасы послышались шаги, голоса. К супругам направлялась большая компания. Денисов скрепя сердце решил перенести разговор, Веда его поняла:
— Вам очень срочно? Давайте завтра, сразу после завтрака. Я постараюсь все вспомнить.
— Скажите: Ширяева приезжала в ближайшие дни в Москву? Может, проездом?
— Наташа? Нет, я знаю.
— В каком она корпусе здесь жила?
— В семнадцатом. Как всегда.
Кипарисы стояли парами вдоль узкой дорожки, уложенной плитами. Смеркалось. Незнакомые женщины разговаривали, стоя на крыльце; одна — помоложе — держала в руке мокрый купальник. В комнате наверху плакал ребенок.
Ланц писал:
«Я видел, как Анастасия проскользнула между двумя кипарисами, вошла в подъезд…»