Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Прошу прощения, могу видеть мистера Киддела? — обратился Тео к продавцу. Как ни удивительно, это была самая что ни наесть настоящая молодая русалка, чью кожу, кроме лица, обволакивали чары водного пузыря. В прошлом учебном году четверокурсник Акимбо, этнический японец, заколдовал в такую водную тюрьму свою сокурсницу Кадам — и если бы Пакстон не сказал вовремя об этом префектам, девочка бы не отделалась больничным крылом. Впрочем, этой русалке, кажется, было вполне комфортно.
— Вам повезло, — мелодично и с (почему-то норманским) акцентом произнесла девушка. — Джимми! — крикнула она сродни банши, и Тео аж присел в коленях от такого резкого
— Что такое? — выскочил откуда-то из-под прилавка вороватого вида волшебник лет эдак сорока, чьи длинные нечёсанные волосы с обильной проседью были покрыты лаком и смотрелись как парик. — Вы хотели меня видеть?
Нотт кивнул.
— Простите, мистер Киддел, что отвлекаю вас…
— Пустяки, — тряхнул головой тот, осклабившись.
— …скажите, вы делаете палочки на заказ, скажем так?
— Простите, мистер…
— Джонс, — тонко улыбнулся мастеру Нотт. — Дэйви Джонс.
Русалка, чистившая чешуйки своего хвоста, выглядывавшие из-под юбки, дёрнулась и, побледнев ещё сильнее, чем до того, покосилась на Нотта.
— Оглохни, — взмахнул невесть откуда появившейся палочкой Кидделл. В палочке виднелся магический концентрирующий след — ни одна палочка Олливандера таким не была заметна. — Я несколько лет занимаюсь палочками, как получил наследство дяди, а в этом году кузен пропал, и Министерство дало заказ на масштабное производство, — извиняющимся тоном произнёс он устало. — Поэтому любые палочки-на-заказ стоят сто.
— Сто — галлеонов? — уточнил, изумившись, Нотт.
— Да, и концентратор в эту сумму не входит, — косо улыбнулся Кидделл. Его палочка вдруг сыпнула искрами, и он недовольно покосился на руку. — Тестирую всё на себе, — пояснил он. Тео усомнился в качестве продукции; впрочем, в отсутствие Олливандеров выбирать было не из чего.
Нотт коснулся своего мешочка, что висел под футболкой невидимой материей — словно нательный крест Томаса, который в детстве даже ходил в церковь. Миг спустя перо феникса, что дал ему Фоукс, было уже в его руке. Красно-фиолетовое, оно переливалось всеми цветами радуги в лучах закатного солнца
— С этим сможете? — спросил Нотт. Русалка за прилавком, что краем глаза всё косилась на него, прикрыла рот руками в изумлении. Тео подавил желание скривиться.
— Это… это перо феникса? — с благоговением спросил Киддел. — Не могу поверить… мне нужно кое-что испытать, — он тотчас схватил с ладони Нотта перо и скрылся под прилавком, будто бы провалившись куда-то вниз. Вслед за ним будто бы лопнули чары, что наложил палочкодел.
— И куда? — спросил недовольно Теодор.
— Я думаю, что он сейчас вернётся, — осторожно предположила русалка. — А… это же было перо магической птицы удачи? Синей птицы, что за эти годы пропал и след?
— Это вы так называете феникса? — осторожно уточнил Нотт.
— Кто «вы», — недовольно нахмурилась русалка. — Я вообще-то чистокровная волшебница, Ариэль Нептуниан!
В помещении повеяло морским воздухом.
— Нет-нет, я не хотел вас обидеть, — торопливо произнёс юноша. — Но ваш акцент…
— А, — девушка оттаяла и улыбнулась. — Да, вы угадали. Я выросла в Онтарио, это рядом с Чикаго, если знаете… а здесь, — она махнула рукой в сторону, где за стенами находилось озеро, — сплошная глушь, как оказалось.
— А как так получилось, что вы отправились сюда? — из вежливости спросил Нотт. — Путь из МАКУСА не близкий!
Русалка зарделась.
— Ну,
Теодор натянуто улыбнулся — сама идея о том, чтобы иметь какие-то романтические отношения с не-людьми ему была противна, а тем более с русалками. Они помолчали. Запах сменился на ощутимо рыбный.
Наконец, из-под прилавка появился взъерошенный Киддел. Его волосы, несмотря на лакировку, были встопорщены, а на лице виднелись следы подпалин.
— Через неделю, в Ливерпуле, бук или тис, приблизительно пять дюймов, с вас шестьдесят семь галлеонов! — протараторил он. — Ариэль, рассчитай мистера Джонса!
И был таков.
Вскоре Теодор вышел из лавки, обременённый счётом на шестьдесят семь галлеонов и недовольным взглядом мисс Нептуниан в спину, который ощущался физически. Очевидно, ищущая принца Ариэль ожидала, что принц Джонс пригласит её на свидание, но сердце Теодора уже давно было отдано кое-кому другому.
Глава 76
Следующие два дня Теодор провел в прострации. Дерри обеспечил ему возможность отоспаться, и Нотт спал, ел и думал о всяких мелочах. О том, что Паркер во французском министерстве не просто так отправил его в Сен-Мало. О том, что некто Сэвидж не просто так ожидал «мага». О том, что хозяйство Малфоев пришло в упадок, раз звери вырвались из их поместья. О том, что Невилл явно узнал что-то важное. О том, что Дамблдор явно чувствовал ценность Теодора, раз из постели отправлял Патронуса в Министерство. О том, что Уизли явно хотели с ним поговорить.
Наконец, по последнему поводу он нашёл в себе силы, и двадцать шестого июля утром, в десять минут дополудни, подошёл с твёрдыми намерениями к камину, и зачерпнул пороха из вазочки, которую любезно обновлял Дерри.
Тео, забрав галлеоны для оплаты штрафа, был неприятно удивлён тем, насколько пустым был его сейф. Конечно, стоило ожидать ещё очередной передачи счёта от Тюбера, но даже гоблин Гламдринг, персональный банковский управляющий его рода, поджимал губы, говоря о балансе счёта. В первый же вечер по прибытии в особняк в Уэльсе он отдал команду Дерри максимально экономить, и следующий завтрак оказался неожиданно скудным — после чего его команда была неожиданно скорректированным.
Вечером, до того, как отправиться к чете Уизли в некую «Нору», он написал на имя Артура Уизли письмо.
«Мистер Уизли! Премного тронут вашим участием в высвобождении из несправедливого заключения. Джордж и Фред передали, что вы бы хотели со мной поговорить. Смею удостоверить вас, что посещу ваше место обитания по ключевому адресу завтра, двадцать шестого числа. Надеюсь на понимание. Т.Н.»
И вот теперь, утром, несколько мандражировал перед камином. Летняя погода в Англии, несмотря на её небольшие размеры, была везде уникальна, и он на всякий случай взял с собой зонт; на ногах его были летние туфли, короткие белые носки едва прикрывали лодыжки, а бриджи солидно-каштанового цвета дополняли бирюзовую футболку поло. Теодор пригладил волосы и провёл ладонью по скуле — утром он побрился заклинанием (в очередной раз подивившись абсурдности запрета колдовства летом: как бы магглорождённым магам бриться у родителей, когда привычный способ недоступен? Зарастать, как йети?) и слегка нервничал, что какие-то следы волос могли остаться на его худом лице.