Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Теодор выпучил глаза, едва не потеряв способность дышать. Все уверяли его, что всё пойдёт иначе!
— Уважаемый Верховный чародей, вам слово, — произнёс Перси, судя по тону, удивлённый не меньше.
— Кхм, Эндрю, а вы не перегибаете? — громко уточнил Фоули. — Это, между прочим, лорд Визенгамота по праву рождения! Кхм. У меня есть вопросы к свидетелям. Мистер Симонс, в материалах дела сказано, что вы получили ранения от рук вампиров и оборотня. Как это случилось?
— Мы вчетвером… — захрипел экс-гриффиндорец, — пришли к дверям крыла… там был кто-то из детей… мёртвый, выпитый… я потребовал назваться, они атаковали…
Слова про убитого мага вызвали бурю негодования.
— Шепард! — прокричал кто-то из верхних рядов. — Окстись! Ты выгораживаешь детоубийц и слуг Ты-знаешь-кого, что не гнушается отправить их на школу с детьми!
Следующим слово дали Кингсли. Тот поднялся и неспеша изложил обстоятельства — то, как вмешался в момент, когда обортниха уже была ранена, а вампир и Нотт ранили друг друга. Его слова стали предтечей для аплодисментов мужеству Тео, что было весьма лестно, пусть и не снимало общего напряжения.
Наконец, высказалась и мадам Помфри, подведшая итог обсуждению. Женщина-аврор отмолчалась. Перед голосованием слово дали так же Терри, и тот сбивчиво рассказал о пункте применения силы в рамках самообороны и обороны замка, вписанном в Устав Хогвартса. Суд в лице Фоули милостиво принял это к рассмотрению.
Голосование однозначно оказалось на стороне Теодора, и он облегчённо вздохнул. Лишь трое — девушка с тупым взглядом, представлявшая Суррей, неизвестный тощий колдун в чёрной мантии и колпаке и лорд Маккевит, ирландец, который всегда голосовал за то, чтобы отправить любого британского мага за решётку, если то было возможно, на каждом заседании, где присутствовал Нотт.
Кандалы спали с его рук, и Теодор поднялся, разминая неожиданно затёкшие запястья. Магическое кресло явно высасывало силы из магов, что сидели на них — удивительно, что его как другие пыточные приспособления не запретили ещё на рубеже девятнадцатого века.
Уизли объявил десятиминутный перерыв, и к Тео подошёл с поздравлениями Бут, притаившиеся где-то рядом газетчики и свидетели; сам он хотел поговорить с Симонсом, но того обступили врачи в лимонных мантиях.
— Мистер Нотт, как вы считаете, кто пустил тёмных тварей в замок? — спросила незнакомая дородная журналистка в агрессивном пиджаке в шахматную клетку, от которого рябило в глазах. Её прытко пышущее перо порхало по блокноту, умудряясь не упасть под таким жутким углом.
— Расследование должно показать, — обтекаемо ответил Нотт. — Вы знаете, что в результате погиб директор. У него было много злопыхателей, включая самых известных, мог быть кто угодно замешан. Гораздо важнее то, что студенты, и я среди них, оборонялись от вторгнувшихся чужаков.
— Считаете ли вы, что к тёмным тварям следует применять высшие меры наказания?
— Не все тёмные твари плохие люди, — усмехнулся Нотт. — Конечно, после событий в Ирландии прошлой весной мы все имеем некоторую предвзятость, но, уверен, и среди оборотней есть любящие родители и добрые исследователи. Даже столкнувшись в бою с оборотнем и двумя вампирами, я не считаю, что мы должны уничтожить их ради нашего спокойствия — но все должны быть бдительны.
— Спасибо, мистер Нотт! Возьмите, это свежий выпуск.
Теодор забрал газету и направился в кафетерий Министерства.
— Я не справился, — шептал ему траурным голосом поникший Бут. — Это моё первое заседание, а я всё перепутал…
— Дружище, — хлопнул его по спине Теодор. — Меня оправдали, хотя министр и решил сделать мне острастку, а это главное. И Невилла бы оправдали. Не тушуйся.
Бут заулыбался, и вскоре откланялся и убежал по каким-то своим делам. Допив кофе, и сам Нотт споро спустился по лестнице на нижний уровень и вернулся в десятый зал — уже не через вход для заключённых, но через вход для заседателей. Члены Визенгамота только собирались, на повестке стояли дела вампира и оборотня — с ними были какие-то трудности.
Газета, которую он засунул во внутренний карман, оказалась весьма кстати. Передовицу открывало интервью с мадам Ванессой Дэшвуд, владелицей частного детективного агентства в Хартфорде. Она рассказывала о своей нелегкой судьбе, о том, как потеряла мужа из-за магглов и о том, как начала своё дело. Про некоторые случаи Теодор слышал — Дэшвуд помогла найти родных в мире магии звезде «Ведуний» Хиткоту Барбари, магглокровку, который оказался родственником кого-то из старых семей Уэльса. Сама она так же рассказывала о загадочном случае пропажи молодого Дамиана Вестерфорда в середине семидесятых, из-за которого начались открытые столкновения с Тёмным лордом и его сторонниками.
«Страшно признаваться, но я вижу, как сильно то дело поменяло мир нашей страны. Исчезли те, кто был по обе стороны конфликта — а сам конфликт приходит к нам вновь. Напоследок хочу напомнить, что двери моего агентства открыты для всех. Если вы сомневаетесь в своём происхождении — обращайтесь к нам, настоящие магглорождённые это большая редкость, а правильная родословная может спасти вам жизнь».
Теодор фыркнул, переворачивая страницу. Мадам Дэшвуд занялась чёрным пиаром — в своих словах она буквально обозначила, что грязнокровкам может что-то угрожать. Это было сродни продажи банок с водой для тех, рядом с чьим домом угнездился дракон; конечно, вода могла бы помочь от огня, но дракон сжёг Эсгарот, не спросив, поддерживали они Торина Дубощита или нет.
Уставившись в колдографию министра Скримджера, пожимающего руку чернокожему колдуну Бабайди Экинбаду, главе Международной конфедерации магов после Дамблдора, Теодор гневно продолжал размышлять. Уизли что-то начал говорить, но мысли Теодора всё ещё вертелись вокруг бизнеса миссис… или мисс… мадам Дэшвуд. «Посеешь ветер — пожнёшь бурю», вспомнилось ему, и он не мог не согласиться. В Пророке не было указания на то, кто оплачивал те или иные публикации, но он буквально чувствовал, как кто-то из клана хитрых евреев Монтегю грел на этом руки. Гольдстейн бы обиделся на эту шутку.
Наконец, Нотт свернул газету и отложил на пустующее сидение рядом. Ввели мисс Клируотер — всклоченную, сверкающую диким взглядом, в кандалах на руках и ногах. Она была оборотнем, но её крупная фигура выглядела внушительно и для человека. Мускулистые руки были крепче и толще, чем ноги парня, и ему стало немного неловко за себя, пусть за последний год эти мысли посещали его не так часто, как раньше.
— Уважаемые чародеи и чародейки! — говорил Уизли. Под его речь заключённая, которую караулили двое авроров и невыразимец — Тео был уверен, что этот человек в капюшоне и с абсолютно незапоминающимся лицом был представителем Отдела Тайн.