Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Теодор вдруг всё понял. Не претензия двигала Блейзом, не желание утвердиться над Ноттом, не дух соперничества — но ревность, желание оказаться в его команде, а не в стороне.
— Потому что ты мог быть где угодно, — спокойно, выдохнув, осознав мотивы истерики мулата, ответил Тео. — В своей любимой Венеции или Генуе. В Париже, где у тебя повсюду любовные интриги, если верить сплетням. До этого дня я не знал, что ты в Британии — ведь ты сам ничего не писал мне все эти дни. Почему я должен делать это первым, Забини? Ведь это ты хочешь в мою команду, а не наоборот.
Слизеринец
— Я уважаю тебя, Блейз. И ценю нашу прошлую дружбу. Так же, как ценил дружбу с Томасом, раз позволил ему укрыться от преследований. Но если ты хочешь быть в моей команде — заяви об этом не в истерике.
Тео развернулся на каблуках и вышел из спальни, чуть не налетев на Крэбба. Тот уже заходил в пустое, опустевшее помещение вместе с Тео, но тогда ушёл, не желая признавать новые реалии.
В гостиной было людно.
Новые старосты уже закончили давать вводную речь первокурсникам и распустили их по спальням.
Многие студенты экспрессивно обсуждали что-то, чего было не расслышать в общем гомоне голосов; многие показывали друг другу страницы каких-то книг, почему-то сразу вызвавших ассоциацию с Локхартом. Часы над камином показывали половину десятого, и мало кто уже расходился спать.
— Тео! — окликнула его Дафна, приветливо махнув рукой. Она сидела вместе с Паркинсон, Буллстроуд, своей младшей сестрой и несколькими её сокурсниками, явно пускающими слюни на обеих Гринграсс — сёстры были красивы, как прекрасные и печальные феи. Нотт подошёл ближе и наколдовал себе стул из чайного столика. — Как ты думаешь, это правда?
— Что именно? — посчитал нужным уточнить юноша.
— Ну, как же? — девушка даже нетерпеливо подалась вперёд. — Все обсуждают это! То, что Гриндевальд и Дамблдор были с самого начала заодно, и всё их противостояние — не что иное, как враньё и ложь Дамблдора! Ты разве не читал книгу?
Тео неловко улыбнулся и оправил манжеты рубашки. В этом году большинство студентов было одето старомодно, в мантии, а некоторые юноши и не одевали рубашки под них, подражая старикам из Визенгамота. Иные из тех вовсе ничего не надевали под мантии, как ходили скабрезные слухи среди «многомудрых» чародеев, которые краем уха постоянно слышал Нотт.
— Дафна, — мягко сказал он. — Честно говоря, книга вышла в достаточно насыщенный промежуток времени, и я её не читал. Хотел отложить до Хогвартса, но, кажется, и здесь у меня не будет времени. А что именно пишет Скитер?
— Она пишет, что Батильда Бэгшот, ну, которая историк, приходится тёткой Гриндевальду, — нетерпеливо стали пересказывать сплетники, перебивая друг друга. — И Дамблдор приезжал к ней…
— Нет, это Геллерт приезжал к ней!
— Да, а Дамблдоры переехали туда же, в Годрикову лощину, когда отец Дамблдора сел в Азкабан!
— Убил магглов, потому что они напали на его младшую дочь!
— И при этом старик всегда защищал магглов! Немыслимо!
— И Гриндевальд и Дамблдор были друзьями, вместе увлекшимися поиском Даров смерти!
— А потом, когда Гриндевальд провозгласил свою идею уничтожить магглов, Дамблдор якобы поссорился с ним,
Из этого потока бессвязных восклицаний от шестерых студентов Теодор понял лишь то, что Скитер накопала достаточно материала, который можно было бы подать как грязное бельё… полвека назад. Теперь же события конца прошлого столетия, когда Дамблдор и Гриндевальд были подростками, едва ли можно было считать чем-то откровенным, ведь оба они были мертвы, один в действительности, а другой — фигурально, запертый пожизненно в замке в Альпах.
Подумав об этом, Теодор вдруг что-то понял, но что именно он понял, осознать он не успел — его отвлёк староста шестого курса Монтегю, подсевший к их компании.
— Нотт, ты же и правда собрался патрулировать коридоры тройками, да?
Тео неодобрительно покосился на лицо чуть прыщавого юноши, глаза которого блестели в лукавом предвкушении.
— Да. А что?
— А четверокурсницам… четверокурсникам можно будет участвовать?
— Ты почему спрашиваешь? Завтра после занятий в башне префектов будет собрание, оставь свои вопросы до этого момента, — с явным намерением отделаться от него ответил Тео.
Монтегю отвлёкся на кого-то из четверокурсников, подошедших к нему, и внимание Нотта снова переключилось на сокурсниц.
— Я не думаю, что всё, что нарыла Скитер — правда, — заговорил Тео, возвращаясь к первому вопросу. — Из вашего рассказа я уловил, что она, якобы, раскрыла подробности детства покойного директора; так это детство было век назад! Кто бы ей рассказал всё это? Значит, либо он сам надиктовал ей текст и дал денег на выпуск биографии, помните, она была в замке?
Девушки кивнули, Панси выглядела задумчивой.
— Вот, либо она это придумала. Не так много магов из поколения Дабмлдора живы.
— Батильда Бэгшот и сама ещё жива, — сказала вдруг Буллстроуд. — Мой дядя живёт в Годриковой лощине, в паре улиц от дома Бэгшот и места, где был старый дом Поттеров.
Теодор подумал, что наверняка видел её дом — тогда же, когда они показывали с Арчи и Томасом Британию американским кузенам Золи и Айми. Но не знал об этом тогда.
— Сомневаюсь, что она решила бы выдать такие грязные подробности о своём племяннике и директоре Хогвартса, — повторил мысль Тео. — Поэтому я бы отнёсся к этой книге как минимум скептически. Время сейчас такое. Не подумайте, директор всегда казался мне чудаком, а его позиция по поводу магглов и вовсе странная, но его заслуги ведь не только в Британии признавали. А сейчас Британия одна против всего мира, отделённая Барьером.
Пожелав всем спокойного сна, он вернулся в спальню и принял душ, прежде, чем связаться через зеркало с Джинни. Та поделилась своими новостями и впечатлениями — оказалось, что из всего седьмого курса Невилл был единственным мальчиком на факультете: Поттер и Рон были «где-то», Томас прятался в Актоне в Нотт-холле, а Финнеган присоединился к ирландским повстанцам. На курсе самой Джинни двое ребят не появились после лета, тоже ирландцы, полукровка Брайгонсон и магглорождённый Брайансон, которых постоянно путали профессора.