Терновая цепь
Шрифт:
Корделия слегка коснулась ее плеча.
– Я вижу свет, – прошептала она. – Там, впереди.
Люси на миг разрешила себе надеяться, что это выход из туннеля к солнечному свету. Даже пустыня и сухой, пыльный воздух сейчас казались ей привлекательнее этого мрачного каменного коридора. Но по мере того, как подруги приближались к источнику света, она поняла, что ошиблась. Через некоторое время они вышли в каменную залу, освещенную сотнями мигающих сальных свечей: свечи торчали на каждом выступе, в каждом углублении в стене.
В центре пентаграммы, образованной темно-красными драгоценными
– Ну и ну, – писклявым голоском заговорил демон. – Нефилимы. Как неожиданно. – Существо пошевелилось, и Люси заметила, что в когтистой лапе оно держит нечто вроде виноградной грозди. – Добро пожаловать к моему двору. Я здесь для того, чтобы собирать плату с тех, кто желает пройти сквозь Стену Кадеша.
«Какой еще двор?» – удивилась Люси. Если не считать черепа, который не казался особенно живым, она не видела ни придворных, ни места, где двор, если таковой существовал, мог бы собраться. Она заметила лишь странный набор выбеленных солнцем костей, воткнутых в землю через неравные промежутки.
– Что за плата? – спросила Корделия. Она не поднимала меч, но сжимала эфес с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Плата, которая должна мне понравиться, – сообщил демон, отрывая виноградину от грозди и кидая ее в пасть. Люси показалось, что виноградина, прежде чем ее съели, в ужасе пискнула. – Меня зовут Карбас, Герцог Секретов. Я, как вы понимаете, коллекционирую секреты. Много лет назад Лилит разрешила мне основать здесь свой двор, чтобы я мог выспрашивать тайны у путников, желающих пройти на другую сторону.
Корделия и Люси переглянулись. Знает ли герцог Карбас о том, что Лилит изгнана, что Эдомом теперь правит Велиал? Если он никогда не покидает своего убежища, то вряд ли, размышляла Люси. В любом случае она не собиралась сообщать ему эту новость.
– Ты собираешь секреты у проходящих мимо демонов? – спросила Корделия.
– Не думаю, что у демонов имеются секреты, – возразила Люси. – Мне казалось, они гордятся своими злыми делами.
– О да, – согласился Карбас. – Вот почему эта работа кажется мне такой скучной. «Ой, я спас котенка от демона рейвенера, Карбас, мне так стыдно». «За эту неделю мне не удалось привлечь ни одного человека на сторону зла, Карбас». Ноют, нудят, жалуются. Но вы, нефилимы, с вашей моралью и прочим – уверен, у вас имеются пикантные секреты.
И он сунул в рот очередную виноградину. Эта совершенно точно запищала.
– А что произойдет, если мы попытаемся пройти мимо, не рассказав тебе ничего? – спросила Люси.
Карбас холодно усмехнулся.
– Тогда вы окажетесь в ловушке в этом туннеле и довольно
«В ловушке в этом туннеле». Люси охватил липкий страх. Погибнуть в бою – это одно. Сидеть в сыром туннеле в компании демонов до тех пор, пока не умрешь от голода – это совершенно другое.
– Так что, прошу, – произнес Карбас со слюнявой усмешкой, – когда будете готовы, по секрету от каждой из вас. Это должно быть нечто такое, о чем вы не рассказывали ни одной живой душе, нечто такое, что вы желаете скрыть от всего мира. Иначе это не представляет для меня ценности. И еще одно: я узнаю, если вы начнете сочинять что-нибудь на ходу. Вы должны говорить только том, что у вас на сердце, – добавил он, и почему-то фраза «у вас на сердце» из уст демона прозвучала зловеще. – О том, что важно для вас… и других.
– По-моему, какие-то неопределенные правила, – заметила Корделия. – И субъективные.
– Магия, ничего не поделаешь, – пожал плечами Карбас.
Люси и Корделия снова переглянулись. Разумеется, они могли бы попытаться атаковать Карбаса, но это означало бы ступить в пределы пентаграммы, что было крайне рискованно. И все же мысль поделиться с демоном-лягушкой самым сокровенным, чтобы он питался этими секретами, как своими живыми виноградинами, была отвратительна, как и мысль о насилии и жестокости.
В конце концов вперед вышла Корделия.
– У меня есть секрет, – объявила она. – Не такой, о котором не знает никто на свете, но такой, о котором неизвестно Люси. – Она бросила на подругу умоляющий взгляд. Та прикусила губу. – А это самое главное, верно?
– М-м-м. Неплохо для начала, – протянул Карбас. – Послушаем.
– Я влюблена в Джеймса Эрондейла, – произнесла Корделия. – В брата Люси.
– Ну, конечно же, ты в него влюблена, – выпалила Люси, не подумав.
Карбас поднял глаза к потолку.
– По-моему, что-то пошло не так.
– Нет, – воскликнула Корделия, как показалось Люси, в страхе, – вы не поняли. Я влюбилась в него не после того, как наша семья переехала в Лондон, не перед свадьбой. Я любила его… несколько лет, – прошептала она. – С тех пор, как он заболел жгучей лихорадкой, когда гостил в нашем поместье.
Так давно? Люси стало не по себе. Но как же…
– Я скрывала это от тебя, Люси. Всякий раз, когда ты упоминала о нем, я притворялась, лгала, превращала все в шутку. Когда ты предполагала, что я, возможно, испытываю романтические чувства к Джеймсу, я делала вид, будто ничего более абсурдного в жизни не слышала. Когда мы обручились, я вела себя так, словно не могла дождаться конца этого спектакля, нашего фиктивного брака. Я не хотела, чтобы меня жалели, не хотела быть одной из этих дурочек, которые сохли по твоему брату, в то время как для него существовала только Грейс. И поэтому я лгала тебе. – Она сделала глубокий вдох и продолжала: – Ты верно сказала мне в ту ночь, в доме моей матери. Я была слишком гордой.