Терновая цепь
Шрифт:
Люси опустилась на землю и негромко стонала, очевидно, от боли. Вращающееся облако остановилось прямо перед ними. Из пыли и песка начало формироваться лицо, потом плечи, верхняя часть тела. Бледные щеки, распущенные черные волосы, темные печальные глаза.
Филомена ди Анджело. Пока Корделия в изумлении смотрела на странную фигуру из песка, девушка заговорила.
– Корделия Карстерс, – произнесла она голосом, похожим на свист ветра над пустыней. – Неужели ты наконец пришла, чтобы спасти меня?
«Это демон, – сказала себе Корделия. – Какое-то кошмарное существо, которое питается чувством вины».
– Ты монстр, – ответила Корделия. – Тебя послал Велиал, чтобы обмануть меня.
Из облака пыли возникло другое лицо – лицо пожилой женщины с острым взглядом. Корделия узнала ее.
– Это не обман, – произнесла Лилиан Хайсмит. – Мы те, кого Велиал убил в Лондоне. Он похитил наши души и держит их здесь для собственного развлечения.
Песчаная колонна изменила форму, и из нее выступило угрюмое лицо Бэзила Паунсби. Корделия слышала хриплое дыхание Люси; ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить панику, желание броситься на помощь, защитить подругу. Она знала, что смерч последует за ней.
– Нам было приказано нападать на всех, кто появится в Идумее, и изгонять их отсюда, – прорычал призрак Паунсби. – Велиал считает это забавным – подчинить Сумеречных охотников своей воле, заставить нас вечно смотреть на развалины Аликанте.
– Велиал, – произнесла Корделия. – Где он сейчас?
Паунсби исчез, и на его месте появилось лицо Филомены, искаженное гримасой отчаяния.
– В темном Гарде, – прошептала она. – Гард был дворцом Лилит, но теперь принадлежит ему. Велиал летает туда и обратно на гигантской черной птице. Мы думаем, что у него там пленники.
Пленники. У Корделии бешено забилось сердце.
– Вы должны пропустить нас, Филомена, – сказала она. – Мне не удалось защитить вас на Земле. Позвольте мне сделать это сейчас. Позвольте нам пройти в Гард. Когда мы попадем туда, я убью Велиала и освобожу вас. Проклятие, которое он наложил, потеряет силу.
– Как ты собралась убить Велиала? – презрительно бросил Бэзил Паунсби. – Ты всего лишь сопливая девчонка.
Корделия плавным движением выхватила меч из ножен. Кортана отливала золотом в ее руке – кровавое солнце как будто не касалось ее.
– Я – владелица Кортаны. Я уже ранила Велиала дважды. Третья рана будет для него смертельной.
Глаза Филомены сделались неестественно большими. А потом она исчезла, песчаная колонна несколько раз изменила форму, и из нее выступило лицо, знакомое Корделии лучше всех. Светлые волосы, серые глаза, седая щетина, глубокие морщины. Отец.
– Корделия, – заговорил призрак Элиаса Карстерса. – Ты слышала мои слова, когда я говорил с тобой в Париже, верно?
Последние сомнения, остававшиеся у Корделии насчет призраков Сумеречных охотников, убитых в Лондоне, развеялись. Это в самом деле были они.
– Да, – прошептала она. – О, Baba…
– Маргаритка, – слабым голосом пробормотала Люси. – Я не могу больше… У нас мало времени…
– Я слышала, что ты сказал мне в Париже, – произнесла Корделия, пристально глядя на отца. – Ты пытался меня предупредить.
– Я обратился к тебе потому, что услышал твой зов во мраке, – хрипло прошептал Элиас. – Но после смерти мы становимся слабыми…
– Отец, – воскликнула Корделия. – Когда-то ты был великим Сумеречным охотником. Легендарный Элиас Карстерс вел за собой воинов и всегда побеждал. Вспомни, что ты военачальник, лидер. Сопротивляйся Велиалу. Дай мне шанс попасть в Гард. От этого зависит все. Отец, прошу тебя…
Она не договорила: облако пыли начало вращаться быстрее. Внутри появлялись и исчезали лица; Корделия видела налитые кровью глаза, стиснутые зубы, она не могла больше отличить одно лицо от другого, но все выражали одинаковую мрачную решимость. Внезапно раздался пронзительный вопль, и смерч распался; на каменные плиты, которыми была вымощена площадь Ангела, посыпался песок.
Наступила тишина. У Корделии звенело в ушах. Она обернулась. Люси неуверенно поднялась на ноги и тихо произнесла:
– Они ушли, Маргаритка.
– А с тобой все в порядке? – Корделия опустила меч. – Тебе лучше?
– Да. Но я думаю, они скоро вернутся. Велиал сделал их своими рабами; они недолго смогут сопротивляться ему. – Люси сделала глубокий вдох. – Так что нам лучше поторопиться.
Корделия мрачно кивнула. Она думала, что после встречи с отцом испытает боль, смертельное отчаяние. Но, как это ни странно, ощущала отстраненность и спокойствие. Корделия была владелицей Кортаны и пришла сюда не для того, чтобы оплакивать умерших. Она пришла отомстить за них. Она была ангелом, спустившимся на равнины Эдома от имени Разиэля и всех нефилимов, которые сражались и погибли здесь сотни лет назад. Корделия освободит дух отца, запертый в этой проклятой стране. Вызволит Мэтью и Джеймса из плена; избавит Лондон от Велиала. Этот мертвый мир было уже не спасти, но судьба ее собственного мира была еще не решена.
Вместе с Люси они зашагали по направлению к крепости, расположенной на возвышенности, которая прежде была Холмом Гарда.
На следующее утро, когда красное солнце осветило каменный двор, Джеймс уже бодрствовал. Веки жгло, как будто в лицо ему швырнули пригоршню песка, в горле пересохло, губы потрескались. Мэтью сидел рядом, обняв колени, и смотрел в пространство.
В какой-то момент Джеймс перестал наносить другу иратце. Мэтью затих, успокоился и уснул. Он дышал глубоко и ровно, его тяжелая голова лежала на плече Джеймса. Через несколько часов, проснувшись, он повернул голову и задумчиво взглянул на друга.
– Я не знаю, что ты сделал, – заговорил он. – Точнее, я не знаю, как это возможно. Но… мне лучше. Физически, по крайней мере.
Он посмотрел на руку. Она была исчерчена тонкими белыми линиями, призраками исчезнувших рун.
– У тебя ничего не должно было получиться, но получилось, – продолжал он. – С другой стороны, то же самое можно сказать о многих вещах, которые мы с тобой сделали.
Он прав, подумал Джеймс. Ничего не должно было получиться. Джеймс напряг все силы, сконцентрировался на изображении исцеляющих рун, пытаясь вложить в них свою решимость, волю к победе. У него оставалась лишь одна надежда: если каждая руна продержится на коже Мэтью хоть несколько мгновений, то сила сотни таких рун поможет его другу пережить эту ночь.