Терновый венок надежды
Шрифт:
– Кто считать будет?
– спросил Пикколомини.
Тяжело сглотнуть, скрывая свои истинные эмоции, и, как никогда еще, начать притворяться.
Смелый, с вызовом взгляд на Вителеццо.
– Вителли? Будьте так добры нам помочь.
Короткий смешок, не без дерзости. Нехотя встал со своего места и подошел к столу. К нему же приблизился и Доброволец с мешочком.
Долгие это были мгновение и, кажется, с каждым таким громким "за" или "против" сердце мое отмирало и вновь начинало биться.
Последний: "Против".
Почетный счетовод любезно объявил:
– Двадцать
Словно гром среди ясного неба, облегчение волной накатило на меня, отчего радостно выдохнула и, не совладав с эмоциями, счастливо заулыбалась.
– Чушь какая-то!
– вдруг вскочил с места барон Дабадю, - еще три дня назад больше трех четвертей высказывалось "за", а нынче - едва ли не в точности до наоборот! Это что ж получается, достопочтенные члены сего, не побоюсь этого слова, Великого Совета, вы испугались пятерых, из ума выживших, Древних и сей недалекой, наивной женщины, которая только что и может, так это нас попрекать и пугать Эйземом? ДА?! Вы верно сказали, нет место нежностям в политике! Идите дальше сочиняйте свои оды, а в дела взрослых, серьезных господ впредь не суйтесь!
Очи мои вспыхнули яростью, как никогда доселе. Я четко осознавала, что от меня сейчас требуется, дабы сохранить порядок и остатки того, что осталось от Ордена.
– Или мы обойдемся в дальнейшем без ваших речей!
– громко, звонко, повелевая, вскрикнула я - и тотчас охальник рухнул на пол, корчась в неистовых муках. Дикий прощальный визг - и в мгновение ока тело превратилось пепел.
Тихий ах, пронзительный вскрик вырвался из толпы наружу. Но, что удивительно, прямого порицания так и не последовало. Замерли все в ужасе и страхе, боясь пошевелиться.
Уставила взор на Вителли.
Безжалостное сражение наших взглядов, и вдруг натяжная, дерзкая ухмылка расплылась на его лице.
– И меня убьешь?
Острым ножом полосонул его голос внутри меня, отчего тут же к глазам подступили слезы, запекло в горле и больно так, адски сжалось сердце.
Попытка скрыть свои эмоции.
(даже не хочу его мысли читать; ничего общего больше не хочу иметь с этим существом)
Зубы стиснулись от злости, а руки сжались невольно в кулаки. Мгновения, дабы совладать с собой, - и натянула лживую маску равнодушия.
– Надо будет - и вас казню.
– Да что вы себе позволяете?!
– вдруг кто-то крикнул из зала и тут же кинулся ко мне. Сама того даже не поняла, как в мгновение ока наглец вспыхнул - и лишь пепел осыпался на мрамор.
Толпа забыла, как дышать.
– Предлагаю снова голосовать. Пикколомини, будьте добры...
– грубым, отрешенным голосом проговорила я, все еще не отрываясь взглядом от предателя.
Не сразу отреагировал, осмелился пошевелиться Доброволец.
– Если так того желаете, - едва слышно прошептал.
И снова тягучие мгновения, несмелые надписи, озвучивание - и подсчет:
– Тридцать два голоса "против" слияния, и три - "за".
Внезапно рассмеялся Вителли.
– Что ж, ты победила. И что теперь?
Глубокий мой вдох - и озвучить победное решение:
– За бунт и попытку свершить переворот, учиненный против меня и других членов Совета, пытаясь
... приговариваетесь вместе со своей свитой, а именно - с герцогом Морисом Мунье и графом Эмилио Банфи, к исключению из Ордена, без права на восстановление и помилование, с последующим лишением всех титулов, прав и земель, которыми вы когда-либо владели, а также обрели вместе со вступлением на должность члена Совета, в качестве извинения за содеянное и для примирения с нами. В свою же очередь, могу вас уведомить, что если ваша последующая жизнь вне Ордена будет добропорядочной и честной, синьор Бельетони обещал проявить к вам снисхождение и не выказывать своей личностной неприязни и негодования в связи с случившимся.
– Как благородно, - съязвил Вителли.
– Вы же хотели быть ближе к Господу? Вот и живите, как подобает набожным существам - в бедности и смирении, - едко, с презрением отчеканила я.
– Но это еще не всё на сегодня. Остальные же, которые слепо пошли за пустыми и безнравственными обещаниями мятежников, лишаются звания Члена Совета и понижаются до простых приближенных к Искьи. А именно все, кроме Ар де Ивуара, Асканио Колони, Матиаса делла Ровере и Маркантонио Бентивольо. Так же будут пересмотрены должности Поверенных. Возможно, некоторые из вас их займут. Все зависит от верности нашему правому делу. Время покажет. И поверьте, если вас не утраивает ваше отныне новое положение, можно опуститься еще ниже или же последовать за синьором Вителли. Дело за мной не станет. Я не буду вас упрашивать. Я вам - не мать. Хватит воспитывать. Буду - карать. Раз вы такие непослушные, упертые и недалекие.
– Да как ты смеешь, девка поганя?
Уставилась я в интересе и изумлении куда-то вдаль, откуда послышался голос.
– Вы хотите что-то сказать? Тогда говорите громче и в лицо.
Тишина.
– Вот и хорошо. Что ж. На этом, позвольте, считать заседание закрытым.
Глава 37. "Житье-бытие"
1636 год - конец XIX века
С нависшим над Орденом кризисом нам всё же удалось справиться. С небольшими потерями, кардинальной реформацией состава и основательным пересмотром моего собственного мировоззрения и отношения к подчиненным. Нет, я не стала жестоким тираном, но и перестала быть нянькой всякому живому существу. Как мир холоден и несправедлив ко мне, так и я решила больше не впускать в свое сердце никого. Года шли своей чередой, а среди близкого моего окружения пополнения не предвиделось: исконно оставались (за отца) Ивуар и (за советчика) Асканио.