Тэсса на краю земли
Шрифт:
— Тебе нравится проживать чужие жизни, оставляя свою только на творчество, да? — прошептала Тэсса, склоняясь еще ниже. — Смотреть, но не делать. Живопись — вот что важно, правда? Но нельзя быть хорошим художником, не познав весь спектр человеческих эмоций — от ненависти до любви. И ты берешь взаймы, не расплескивая себя понапрасну. Хитрая тактика.
— Считаешь меня шарлатаном? — спросил Холли.
— Ты сказал, а не я, — Тэсса вздохнула, отстраняясь, — не мне размахивать ярлыками.
Холли качнулся вперед, будто
— Уже вечер, — удивился он.
Холли объявил, что приготовит невиданный ужин, пусть Тэсса зовет соседей, он поразит их своей изысканной кулинарией.
— Спятил? — спросила она с опаской, поскольку до этого вечера никто в Нью-Ньюлине не устраивал званых ужинов на пустом месте. Иногда они чинно собирались в «Кудрявой овечке», чтобы разрезать торт и задуть свечи, но не более того.
— А может, нам устроить бал-маскарад? — вдохновенно задумался Холли, уже успев с ног до головы перемазаться мукой.
— На кладбище, — ехидно подсказала Тэсса и, к своему ужасу, увидела, как его глаза зажглись инфернальным огнем.
— Да, — закричал Холли, размахивая венчиком, как волшебной палочкой, — поднимем всех мертвецов из могил! Это будет ночь единения двух миров. Фантастически!
Опешив от столь дикой задумки, Тэсса замешкалась с ответом — что за чушь, хотела сказать она, прекрати немедленно, я запрещаю как шериф, мэр и смотритель кладбища.
Но в последнее мгновение она удержала эти слова на кончике языка.
Ей нужно было, чтобы этот чокнутый гений не заскучал в Нью-Ньюлине, и если для этого потребуется поднять из могил всех обитателей кладбища Вечного утешения, то так тому и быть.
Сто пятьдесят покойников против сорока шести живых.
О, это будет весьма специфическое мероприятие.
— Тэсса, — прервал ее размышления голос Фрэнка от порога, — ты дома?
— Мы на кухне, — закричала она в ответ.
Холли покачал головой.
— В доме, где я жил до этого, была система охраны и два дворецких, — прокомментировал он восторженно, — а вы ведете себя как неандертальцы. Тук-тук, есть кто в пещере? Да, мы жарим вепря над огнем.
— О чем он толкует? — недоуменно спросил Фрэнк, заходя на кухню. Он задержался взглядом на Тэссе, которая босая сидела на столе и болтала ногами, посмотрел на Холли в фартуке и тут же отвернулся от него, как от весьма неприятного зрелища.
— Как ты поговорил со стариком Сэмом? — спросила Тэсса. — Устричной ферме быть?
— Или не быть, — буркнул Фрэнк. — Этот старик объявил, что мы вдвоем должны уйти на три дня в море, где он примет правильное решение.
— О, как это мудро с его стороны, — одобрил Холли, макая филе индейки в кляр. — Один на один со стихией. Возможно, мне тоже следует устраивать турниры на выживание среди моих учеников.
Фрэнк злобно прищурился, явно намереваясь нагрубить в ответ, но Тэсса положила ладонь
— Когда вы выходите в море? — спросила она. — Я хотела, чтобы ты завтра съездил со мной на ферму за коровой.
Глаза Фрэнка снова обрели ту маслянистость, которая предшествовала возбуждению. Он уставился на Тэссу, на ее губы, на ее грудь. Ты и я, тесный салон автомобиля, бескрайние луга, стога и чащи, говорил этот взгляд. О да, детка.
Потребовалось некоторое усилие, чтобы не выгнуться навстречу этому взгляду, как кошке.
Фрэнк действовал на Тэссу как магнит.
Он был огромным, переломанным, сильным и неприкаянным.
И это резонировало с тьмой внутри Тэссы.
— Конечно, — медленно сказал он, перекатывая звуки во рту, как камешки, — я поеду с тобой. С Сэмом мы сговорились встретиться лишь на закате.
— Я тоже хочу на ферму, — объявил Холли, разбивая взаимное притяжение, — никогда там не был.
— Нет, — сказал Фрэнк.
— Да, — сказала Тэсса.
Ей нравилось это ощущение — до того, как все случилось. Нравилось предвкушение.
Уголок губ Фрэнка раздраженно дернулся.
— Это обязательно — чтобы этот чокнутый жил здесь? — спросил он с неприязнью.
— Обязательно, — серьезно ответила Тэсса.
Холли глядел на них с тем же выражением, с каким утром взирал на чистый холст.
Он еще только прикидывал, что получится создать из пустоты.
Глава 15
Запирать свой магазин Кевин Бенгли начал совсем недавно — после того, как Эллиот Новелл вломился сюда посреди ночи в поисках чего-нибудь сладенького и перепутал в потемках кондиционер с сиропом.
Но он никогда не забывал оставить запасной ключ под ковриком — если Одри вдруг захочет украсть у него пару батончиков или пачку печенья.
Уже смеркалось, и Кенни задумчиво застыл, вдыхая сладкий запах цветущих магнолий. В прежние времена он бы без всяких сомнений пересек неширокую улицу и вошел в «Кудрявую овечку», где провел бы остаток вечера с Мэри Лу. Но теперь между ними было все сложно, а идти в свою комнатку над магазином совершенно не хотелось.
Возможно, Кевин мог бы пойти к морю, туда, где стоял замок на скале, а рядом — пансионат, в котором жила Фанни.
Наверняка он будет смотреться глупо, слоняясь без всякого дела вокруг, а приличной причины, чтобы навестить Фанни, как назло не находилось.
Хотя, сказать по секрету, одна маленькая причина все же была и теперь жгла Кенни карман. Там в бархатной коробочке лежали длинные сережки с крохотными изумрудами, которые Кенни купил будто в бессознательном состоянии. Оно случилось само собой: вот он выбирал детскую кроватку, ванночку, памперсы и боди — все четко по списку невыносимой Бренды, а вот он завис перед ювелирной витриной, и тут его мозг превратился в сладкую вату.