The Beginning of the End
Шрифт:
Как бы то ни было, Беллу обрадовало предложение господина.
– Конечно, поедем!
– воскликнула она.
– Мы поселимся при храме Амона, как раньше?
– Нет, при другом храме, - святилище Мут, - ответил египтянин.
Затем Синухет неожиданно шагнул к наложнице и крепко схватил ее за руку повыше кисти. Как тогда, при первой встрече.
– Поклянись, что не попытаешься снова убежать!..
Беллу ужаснула его сила. Она здесь боялась не столько силы мужчин, сколько их необузданности.
– Мне больно, - прошептала англичанка. На глаза ей
Синухет ослабил хватку. А потом за талию привлек Беллу к себе.
– Поклянись, - повторил хозяин, обнимая ее.
– Я полюбила тебя, мой добрый господин Синухет, - прошептала Белла и улыбнулась, ощутив благодарную ласку египтянина.
– Я всем сердцем люблю нашего сына.
Она зажмурилась, набираясь отваги. В этом ей нельзя лгать!
– Но я по-прежнему хочу вернуться… однако знаю, что это невозможно.
Синухет резко отстранил ее от себя, глядя в лицо.
– Я не утверждал, что это невозможно, - неожиданно сказал египтянин.
– И не говорил, чтобы ты перестала хотеть! Я говорил, чтобы ты не пыталась вернуться, когда мы будем в Уасете!
Белла поняла его.
– Это слишком опасно, - сказала она.
Синухет давно рассказал ей про несчастную Хапимерит и про Тамин; но Белла и без того понимала, насколько ей опасно попытаться проникнуть в Ипет-Исут снаружи.
***
Они снарядили две лодки, как египтянин путешествовал и раньше, - в первой плыл Синухет со своей женщиной и ребенком, во второй их слуги, Реннефер и помощница Беллы. По дороге на юг отец и мать вдвоем занимали сынишку, показывая то разукрашенные лодки, то лягушек и уток в камышах, то рыбацкие хижины на берегу. Синухет, как настоящий педагог, называл все эти предметы на родном языке; Белла пока еще не смела сразу же повторять за своим господином по-английски, чтобы не спутать мальчика. Но когда они с сыном были вдвоем, мать разговаривала с ним по-своему.
Сетеп-эн-Сетх хорошо переносил путешествие; только когда жара усилилась, начал капризничать. Белла укрывала мальчика под навесом, и он спал по целым часам.
Прибыв наконец в Уасет, они остановились в храме Мут, супруги Амона, - почитаемой в городе богини, которая покровительствовала жене Синухета. Храм соседствовал с Ипет-Исут, но Белле в нем жилось гораздо спокойнее.
Синухет один навестил старшего сына, потом Тамин, которая оказалась дома. Жрица Амона тоже отправляла свои обязанности без мужа - пела для бога во время мистерий, участвовала в процессиях. Ребенка они так и не зачали.
Похоже, между нею и Имхотепом не возникло за это время любви, только телесная близость, удовлетворявшая обоих, и понимание двух жрецов. Что ж, и это немало.
Однажды Синухет явился к Белле очень возбужденным.
– Мы приглашены в дом его величества! Во дворец!
– воскликнул египтянин.
Белла испугалась. Она настолько привыкла к затворничеству, что уже забыла, как ждала чего-то подобного.
– Мы приглашены?.. Почему? Ведь фараон даже не знает нас!
– Госпожа Тамин посодействовала, - ответил Синухет.
– Царь устраивает большой прием,
– И я увижу фараона? Я боюсь, - сказала Белла дрогнувшим голосом.
Синухет засмеялся.
– Не бойся, наш владыка щедр и любит радовать тех, кто под его рукой! На приеме будет много разных женщин, и чужеземки тоже. Только не забудь пасть ниц, когда его величество войдет в зал.
Белла перевела взгляд на сынишку.
– А как же он? Куда его девать во дворце?..
– Во дворце живет множество детей, - Синухет пожал плечами. Он, похоже, был опьянен успехом.
– А если тебе страшно взять сына, можно оставить его у Тамин.
– Что ты говоришь!
– ахнула Белла.
Синухет снисходительно улыбнулся.
– Тамин давно знает о тебе. И мы пойдем вместе, - напомнил египтянин.
– Думаю, Тамин устроила это, желая познакомиться с тобой.
Белла опустила голову. Она и сама так подумала почти сразу…
– Хорошо, - сказала англичанка. Будь что будет.
Она посмотрела на Синухета и улыбнулась. Почему бы не попытаться получить удовольствие от приключения, если все уже решено!
– Благодарю тебя, господин.
И на фараона посмотреть совсем не худо. Пусть даже Сетеп-эн-Сетху еще только два года с небольшим.
Тамин сразу же напомнила Белле госпожу Мути, но почему-то больше располагала к себе. Может быть, потому, что с Тамин пленнице не приходилось соперничать. В поведении Тамин сочетались любезность и отрешенность, которые англичанка заметила у всех жрецов Черной Земли.
Но Тамин позволяла себе с ней ту интимность, которую может допустить только женщина. Белла не успела опомниться, как стала рассказывать жрице о себе вещи, известные одному Синухету.
Но почувствовав, что может отпугнуть гостью, хозяйка внезапно перевела разговор на ее сына. Спросила, где они хотели бы оставить Сетеп-эн-Сетха, пока гостят во дворце.
– Это может быть несколько дней, - предостерегла Тамин.
– Неизвестно, как долго Сети пожелает занимать вас, а уходить без приказа нельзя.
Белла никак не рассчитывала на несколько дней! Как кормить сына, как следить за ним? Она беспомощно взглянула на Синухета.
– Что же делать?
И тут Тамин улыбнулась и, склонившись к брату мужа через свой столик, коснулась его руки.
– Можете взять ребенка во дворец, и служанку тоже. Многие придворные женщины делают так. Ваш сын поживет в гареме с женщинами фараона.
Белла открыла рот, но от замешательства ничего не могла сказать. Она снова посмотрела на господина.
У Синухета взволнованно задрожал подбородок.
– Но зачем?
– воскликнул он.
Жрица подняла голову.
– Если великий царь, да будет он жив, здрав и невредим, заметит тебя, он может пожелать увидеть твоего сына, - сказала она.
– Если нет, ты ничего не потеряешь. А если да, ты можешь потерять очень много, Синухет.