The Beginning of the End
Шрифт:
* Арабская головная накидка.
* Любимая (др.-егип.)
* Древние египтяне не использовали седел, как и древние греки позднее. Египтяне вообще мало ездили верхом, а спины лошадей защищали только потниками и попонами. Изобретение седла приписывается кочевникам-скифам.
* Могущественный злой дух в арабской (мусульманской) культуре, слуга Иблиса-Сатаны. Ифриты принадлежат
========== Глава 26 ==========
Дорогие читатели, здесь начинается уже полное AU. Автор пожелал дать шанс Имхотепу и Меиле, потому что литература, к счастью, позволяет выйти за голливудские рамки “kill the bad guy and save the world”, и в фанфике к героям можно подойти с более сложной системой оценок, чем в киноэкшне. Коммерческий фильм предполагает определенную шаблонность героев и сюжета - при том, что сами Имхотеп и Анк-су-намун не шаблонны и очень запоминаются! Мне захотелось лучше раскрыть их характеры, и попытаться спасти Анк-су-намун из ее персонального ада.
Даже изможденным дорогой людям этот огромный, богатый водой и пищей оазис не показался благословенным местом. Может быть, потому, что они вошли в него ночью - воины-жрецы построились в колонну по двое, с факелами в руках. Никто из них уже не скрывал своего страха.
Изобилующий зеленью Ам-Шер, который вырос, как гласила легенда, по воле Анубиса в мгновение ока, дабы Царь-Скорпион продлил свои земные дни и умножил свою боевую славу, выглядел именно так. Как место, за которое свирепый древний военачальник продал душу…
Аббасу казалось, что вода, мысль о которой стала мучительной, в здешнем источнике окажется непригодной для питья; а любой плод, который они стрясут с дерева, будет ядовитым. Но у них не было времени разыскивать пищу или воду. Имхотеп не жалел своих слуг и не давал им передышки.
Даже своей возлюбленной - Имхотеп теперь не отпускал ее от себя, чтобы они не растерялись в этом влажном и душном пальмовом лесу. Аббас потерял жреца из виду, хотя Хафез приказывал своим людям держаться вместе.
“Ну а вдруг именно здесь Имхотеп пожелает нас бросить? Может, мы ему теперь без надобности?..” - посетила египтянина ужасная мысль.
Внезапно они ощутили зловоние, которое смешивалось с запахом гумуса и влажной зелени. Факелы высветили скорченные трупы: идущие первыми отшатнулись с возгласами ужаса.
Вид и запах смерти сделался людям Хафеза привычен, но впервые они наткнулись на своих предшественников - тех, кого Ам-Шер уловил в свои сети до них.
– Солдаты Наполеона, - нервно прокомментировал Хафез.
– А вон там - римские легионеры!
Неудачливые искатели сокровищ, разделенные многими странами и столетиями: упокоение в Египте стерло все различия
Впереди что-то застрекотало, словно цикады… или то был далекий зловещий хохот, всколыхнувший листья. Воины вскрикнули.
Хафез что-то говорил о древнем местном народце, который жил и умер здесь, - злобные карлики, пигмеи, некогда развлекавшие господ Та-Кемет. Египтяне отлавливали карликов и держали у себя в качестве домашних любимцев. Но после смерти этим существам, как многим древним безбожным народам, не нашлось места у Аллаха и они превратились в угрозу для всех ныне живущих…
“Имхотепа и его женщину никто не тронет здесь, - пронеслось в голове у Аббаса.
– Мальчика защитит браслет… А нас?”
Имхотеп стремился к рассвету достичь золотой пирамиды, храма, посвященного Анубису: где он вызовет на бой Царя-Скорпиона. Жрецу нужно было успеть до того, как первые лучи солнца коснутся пирамиды, - все остальное было несущественно.
Аббас, высоко держа факел, старался не упустить из виду красные спины других воинов. Но мысли метались в голове, как в ловушке.
Имхотеп оставил позади и верблюдов! Как им попасть назад?..
Но тут Аббас услышал в зарослях отчаянный крик, а потом чей-то торжествующий клекот. Такие звуки не могло издавать ни одно животное! Это мертвые карлики, которых всполошило появление чужаков!..
Аббас, перебросив факел в левую руку, правой выхватил револьвер, прицелившись в ту сторону, откуда донесся шум. Никого, только подрагивали сомкнувшиеся пальмовые листья. Аббас развернулся и прицелился в противоположную сторону: опять никого.
Он потерял своих!..
Только новые заглушенные листвой крики донесли до египтянина, что же произошло. Ожившие мумии карликов заставили всех броситься врассыпную, и они быстро растерялись… Никто уже не думал ни о чем, кроме собственного спасения!
Аббас бросился было туда, откуда слышались крики, он лишился способности рассуждать. С силой раздвигая упругие ветви, которые больно хлестали по лицу, и продвигаясь почти вслепую, Аббас споткнулся обо что-то мягкое и вскрикнул. Факел выпал из его руки и с шипением погас.
– Ибн харам*, - выругался египтянин, расширенными глазами глядя под ноги. Факел успел осветить достаточно, и Аббас в наступившей темноте все еще видел подробности, запечатлевшиеся в его памяти.
У него на дороге лежал ничком один из воинов, из спины которого торчали ядовитые колючки. Маленькие дикари, жившие в африканских лесах, защищаясь от пришлецов, плевались такими иголками через узкую камышовую трубку…
Воин попятился, инстинктивно, уже не думая; потом повернулся и бросился в противоположную сторону. Он не останавливался, пока не выбежал на открытое место. Египтянин отдышался, бессмысленно шаря глазами по кустам, смутно черневшим на фоне синего неба.