The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл
Шрифт:
– Здравствуй, Лаффориэль, присаживайся! – царственным жестом пригласила она. – Вижу, ты не выспалась. Тебе не спалось?
– Нет, королева, просто у мужа что-то нога разболелась, пришлось облегчать ему боль.
– Что же, надеюсь, ему легче. Я вызвала тебя, чтобы сообщить прекрасную новость! Король Даггерфолла очнулся, более-менее здоровый, к радости его маленького сына, - по тону королевы совершенно ничего нельзя было понять.
– Это… это прекрасно? – спросила я, не зная, что меня ждёт.
– О да, - согласно кивнула Элизана с непроницаемым лицом, - он был
Меня как огнём ожгло. Ну конечно, кому ещё желать смерти своему ближайшему сопернику, как не королеве Вэйреста, извечно конкурирующей с Даггерфоллом. Конечно, и у Элизаны есть хорошие алхимики, которые могли догадаться о двух компонентах яда, но… вашу мать, куда я влезла-то, а?
– А теперь, когда преступники схвачены, можно смело отправляться домой.
– Схвачены? – подозрительно спросила я, забыв об осторожности. – Кто?
– Как, ты ещё не догадалась? – удивилась королева. – Это дегустатор короля. Его казнили на площади пару часов назад, пока вы спали. Местные власти проведут тщательнейшее расследование, но отлично видно, что все нити тянутся к королевской семье Камлорна.
– А вы сами хоть в это верите, королева? – мрачно спросила я.
– Вера – материя очень дорогая. Факты куда дешевле, - бросила загадочную фразу королева.
– И что теперь будет с Камлорном?
– Ничего, - обескуражила меня Элизана. – Пообижаются чуть-чуть, место в Совете отойдёт кандидату от Даггерфолла, в качестве компенсации. А так – никаких особых санкций не будет. Разумеется, дипломатические отношения двух королевств отъедут на годы назад, но Вэйреста это уже не касается.
Я ещё больше уверилась в виновности хитрой королевы, но, по крайней мере, убедилась, что меня пока что убивать не собираются.
– Ох, чуть не забыла! Я и чудесно спасённый король решили основать школу целителей, травников и алхимиков, в которой будут обучаться данным искусствам молодые бретонцы и прочие представители разумных рас. Мы оба хотим видеть тебя в качестве директора и покровителя этого заведения.
Сказать, что я была обескуражена – ничего не сказать. Я точно не знаю, что меня спасло: моё незнание всех фактов, моя известность, спасённый король или мои непревзойдённые навыки. Да и, насколько я поняла, если правда вскроется, ничего сильно не поменяется, поскольку Вэйрест и Даггерфолл и так постоянно соперничают. Но я всё-таки осталась жива посреди этого моря политики!
Я вышла из покоев, чуть ли не волочась по полу, а снаружи меня поджидал извёдшийся Гист.
– Лафф, дорогая моя, родная! Ты жива! – он стиснул меня в объятиях, и я почувствовала, как у него дрожат руки. – Как же я перепугался!
– Всё в порядке Гист, - тихо произнесла ему я, - кажется, буря опять прошла мимо нас. Теперь-то точно всё будет хорошо, родной мой…
Тем же вечером вся делегация Вэйреста покинула остров Балфиера,
К слову о дочери. Мы прибыли обратно в Вэйрест на шесть дней раньше запланированного, и что бы вы думали? По возвращении я обнаружила сидящих на скамеечке Лантейю и Леона, наслаждавшихся обществом друг друга, проще говоря – целовавшихся.
– Да-а-а, - протянула я, наблюдая за реакцией вспугнутых ребят, - не больно ты и расстраиваешься по поводу того, что не поехала, Лантейя.
– Какого скампа, мама?! – возопила дочурка, красная как лава Дагона. – Ты чего как рано назад прикатила?
– Не груби матери! – прикрикнула я. – И вообще, что тут ты без меня учудила?
– Простите, леди Лаффориэль, - учтиво вклинился не менее красный Леон. – Мы с Лантейей любим друг друга, поэтому мы… в общем… вместе, вот как!
– Это же чудесная новость! – обрадованно похлопал смущённого паренька по плечу Гистеллус. – Так, ладно, Леон, иди, зови маму и брата, а ты, Лантейя, пригласи Аранию. Мы сегодня будем праздновать новое грозное звание Лафф!
– Есть! – аж подскочил от энтузиазма Леон и бросился к дому.
Меня долгое время мучал вопрос: как Лантейя вообще могла выбрать застенчивого Леона. Когда я узнала – долго смеялась. Оказалось, что когда Леон пришёл присмотреть за обессилевшей дочкой по моей просьбе, он знал, что хотя бы в этот раз неуёмная девушка дослушает до конца.
Сначала он во всех подробностях признался, как она ему нравилась все эти годы, но ему было страшно признаться в этом. Рассказал, как полез в дом с привидениями (на деле нет там никаких привидений), чтобы доказать ей свою храбрость (именно тогда он сломал руку, а мне сказал, паршивец, что неудачно упал). А после, пользуясь тем, что Лантейя не может оказать особого сопротивления, просто поцеловал её.
Когда дочка пришла в себя и смогла встать с кровати, она, конечно же, дала ему пощёчину за то, что всё сделал без её согласия. Но какая же девушка не растает от таких красивых и романтичных признаний. Я бы точно растаяла! Эх, не пропадёт она с ним!
Новое назначение все восприняли с радостью и полной уверенностью, что я это заслужила. И хоть ни один из них не догадывался об истинных обстоятельствах моего резкого “повышения”, я чувствовала, что смогу принести там очень много пользы. Никто, кроме моего дорогого Гистеллуса, так никогда и не узнает, за что и почему я стала директором академии «Светлой жизни», как её назвали в простонародье. Ну и ладно!
В тот день я пришла к выводу, что в мире есть вечное и неуничтожаемое зло, к коим относится бретонская политика. Ради дочери, друзей и мужа я готова была пойти на такую несправедливость. В конце концов, это же Хай Рок!
***
В дверь тихонько постучали, и Лаффориэль отложила перо в сторону. После короткого «Войдите», в комнату ввалился Амиэль, таща перед собой большую корзину всяких фруктов: апельсинов, яблок, даже несколько местных видов. Водрузив всё это на тумбочку, он гордо уселся на табуретку.