Тильда. Маяк на краю света
Шрифт:
Наверное, страшные истории мы рассказываем ради вот этого же чувства. Великолепно и пугает до дрожи в пятках.
— Вот это и есть настоящий кит, — затаив дыхание, прошептала Аврора.
Мати пораженно спросил, кивая на плавники наших спутников:
— Они, что же… охотятся вот на это подводное чудовище?..
Ро кивнула.
— И победят?!
Невозможно!
— Если здесь все так, как приходилось видеть мне… то вполне могут. Косатки — очень социальные млекопитающие… Они могут выдрать кусок мяса прямо на ходу…
И Ро скривилась.
Мы так невольно и обернулись к черным плавникам тех, кого она назвала косатками. Один, два, три… семь.
Резкий толчок сотряс корму. Мати не удержал штурвал, и тот резко скрутился влево. «Искатель» дал еще больший крен, нас бросило к левому борту, но удержали веревки; только тугая перевязь больно впилась в живот, и я порадовалась, что мы еще не завтракали.
Фарр вместе с Ро тоже повисли прямо у борта. Фарр — лицом к морю, Ро — искаженным от ужаса к нам.
— Трусишка? — услышала я вопрос Чака из-за спины.
Я кивнула, но поняв, что видеть меня как следует он не может, сказала:
— Я в порядке.
— Морские медведи, — прозвучал сбоку глухой рык Фарра.
— Темнейшество?.. Тиль, раз, два, встали!..
Без «раз-два» не получилось бы: веревки мешали, заставляли заваливаться то одного, то другого.
Фарр по-прежнему глядел в море. Ро пыталась исхитриться и сделать то же самое, пока не провертелась внутри перевязи и не оказалась теперь прижата к его спине грудью.
— Похоже, они повредили руль, — указал Фарр вниз пальцем. — Мати! Попробуй повернуть легко вправо…
Я, привязанная к Чарличковой спине, отлично видела, что Мати честно пытался выполнить приказ. Но «Искатель» отказывался слушаться. Неудачный поворот боком к волнам нещадно качал, и, если бы Чак не стоял на ногах твердо, меня бы давно катало по палубе.
Черные плавники синхронно сменили направление и устремились в ту сторону, где мы только что наблюдали полет подводного чудовища над волнами, похоже, забыв про нас и узрев свою настоящую жертву. Все восемь.
— Капитан! — проорал с палубы Гупо. — Течь за якорным клюзом!
Вот так дела.
— Брасопить реи, — сказал негромко Кастеллет.
ПОДсказал. Фарр тут же гаркнул четкий приказ, оборачиваясь лицом к палубе:
— Отставить страховку! Брасопить реи! Оверштаг через мертвую зону!
Как и ожидалось, блеснули ножи, и вот — моряки были свободны, побежали по вантам, как муравьи… Кажется, я даже разглядела дядю Тири.
Отвязали и нас.
— Со шканцов ни на шаг, — приказал Фарр сурово.
А Чак нам весело подмигнул. Ну да… чрезвычайная ситуация, и он снова в своей стихии.
Глава 28
О китовой вендетте, привязанностях и профессии Жиля Риньи
Двадцать шестое орботто, Льдистый залив.
— Риньи? — подняв брови, уточнил Кастеллет у капитана.
«Темнейшество» кивнул. Риньи — плотник в первую очередь, а уж потом — доктор. Что ж… Мое дорогое «светлейшество»
Там по дороге они незлобиво переругиваются с зоопарком матросов: птицами, тараканами, ежами и прочее. Поучая и умничая, как они обожают делать. И… что уж там — обожают, потому что это я обожаю.
Вокруг Ро — только зеленые пикси, привычно задирающие двух черных змей. А белые тетки… Ах, да. Тетки ведь у Риньи — любви жизни одной из них. Одна сладостно томится, другая — стережет нравы. Еще неизвестно, кого из них.
Любовь жизни. Выходит, так бывает. Только так и бывает, когда она взаимна и не собирается останавливаться, сдаваться или замерзать на курсе норд-норд-ост.
Пусть у нас сломан руль, пусть у нас течь за якорным клюзом… Это ведь выше ватерлинии, не так ли?.. Значит, не все так плохо, а вместо руля мы справимся с парусами. Ведь так?
— Смотри, — неожиданно дернула Ро меня за рукав.
Они с Чаком мастерски умеют выдергивать из чертогов разума. Бесцеремонно и очаровательно, так что отказать им невозможно.
По другую сторону от медленно поскрипывающей на повороте кормы разворачивалось представление иного рода. Убийцы китов бесшумно скользили к гиганту, вновь медленно махнувшему хвостом. Подводное чудовище собиралось домой. Но вот первый убийца сделал резкий выпад вбок, раздался крик, будто в самых недрах наших душ, и вода окрасилась кровью… Аврорик и я вцепились друг в дружку, не сговариваясь. Черный кит просто… откусил кусок из бока огромной по размерам жертвы.
Очередные плавники обложили беднягу со всех сторон, и то одна, то другая косатка бросалась на гиганта, вырывая мясо, заставляя его умирать и не пуская на дно.
Неужели ничего нельзя сделать?!.
Один плавник отстал: вероятно, это тот, что попортил наш киль. Вдогонку ему совершенно неожиданно блестящей молнией свистнул гарпун.
Мы ахнули синхронно, когда новое кровавое пятно на седых волнах и характерный дерг засвидетельствовали, что неисправимый Гупо, нацепивший шапку и телогрейку, попал в цель. Раненый кит-убийца неожиданно заверещал, как новорожденный ребенок, и от этого вопля кровь еще крепче застыла в жилах.
— Попался! — весело заорал боцман, а вслед за ним — половина наблюдавшего экипажа, даже те, что полезли на ванты, но как один прервали работу. — Тянем!
Вздрогнувший Фарр резко развернулся на каблуках, чтобы узреть это безобразие. Черные убийцы, отреагировав на крик товарища, решительно повернули обратно, на сей раз воинственно выпрыгивая из воды, издавая разъяренный свист, строясь в пары и наращивая скорость. Израненный ими гигант был забыт: он погружался в пучину, мы же оставались открыты всем ветрам и ударам. И неизвестно, выживет ли он, и неизвестно, что теперь станется с нами.