Тиран Золотого острова
Шрифт:
— Щели замазывайте! — сказал я, и тут уже понимание стало появляться. Площадка получилась относительно ровной и гладкой, а вокруг нее выросли невысокие подпорные стенки, которые будут держать тяжесть огромного галечного конуса.
— Господин! — ко мне подошел один из рудных мастеров. — Мы поняли, что вы хотите. Достаточно размешать смесь в кипятке. Не нужен для этого котел.
— Задача ясна? — спросил я Алкаста, милостивым кивком дозволяя упростить технологию.
— Да, господин, — на этот раз он склонился не так низко, как обычно. Я даже смог увидеть глубокую
* * *
— Господин! Господин! — в комнату вбежал запыхавшийся писец. Он у меня здесь один, и зовут его Филон. У него подрастает грамотный сын, и он уже вовсю учится у отца, чтобы потом принять его дела. Да, тут должности передаются по наследству веками. Мой писец невысок, немолод и страдает одышкой, потому как любит полбяную кашу всей своей чернильной душой. Люди говорят, полведра за раз сожрать может. Потому-то он толст и неповоротлив, как тюлень, что, впрочем, на его умственных способностях не сказывается никак. Он грамотен и знает счет, а после того, как я его познакомил с таблицей умножения, смотрит на меня со священным ужасом, вспоминая, что и когда закрысил из царского имущества. Я ему пригрозил ревизией, и он проникся не на шутку.
— Чего тебе, Филон? — недовольно спросил я, потому как солнце только прошло зенит, а все приличные люди в это время отдыхают. Сиеста же! Впрочем, она тут совсем по-другому называется.
— Корабль из Спарты прибыл, — ответил писец. — Привез зерно и масло на продажу.
— И что? — не понял я. — У нас что, своего масла нет? А зерно да, купи.
— Торговец к вам просится. Говорит, это очень срочно, — развел руками Филон, протягивая мне мой же собственный браслет. Елки-палки! Феано!
— Зови! — я не встал с постели, я с нее спрыгнул.
Одеться, умыться и провести рукой по волосам. Готово! Купец, сутулый мужичок средних лет уже ждал меня в мегароне, переминаясь с ноги на ногу. Он оглядывался по сторонам с любопытством, и сумел удовлетворить его довольно быстро, потому как разглядывать здесь особенно нечего. Каменная кладка, жертвенник, которым я регулярно забываю пользоваться по назначению, и дыра в потолке, откуда льется свет. Вот, собственно, и все. На Милосе и то помещение приличнее будет.
— Говори! — кивнул я, сев в резное кресло своего предшественника. Богатое кресло, удобное, с ножками в виде львиных лап. Тут такое очень любят.
— Женщина из царского дворца, по имени Феано, сказала, что вы щедро вознаградите меня за весть, если я передам ее слово в слово, — посмотрел он на меня, согнув спину в поклоне.
— Я еще ничего не услышал, — пожал я плечами. — Может, и вознагражу. Слушаю тебя, почтенный…
— Кадм, сын Левкея, — угодливо ответил купец. — Я торгую товарами, которые производит дворец царя Спарты, великого Менелая.
— Ну, конечно, — кивнул я, умудрившись сохранить серьезное выражение лица. — Великого Менелая, несомненно. Говори, уважаемый Кадм, сын Левкея. Я весь внимание.
— Феано, дочь почтенного Лина из рода царей Дардании, шлет привет своему
— Передай моей родственнице Феано, — ответил я, переводя в уме услышанную ахинею на понятный язык, — что выкуп придет раньше, чем она закончит свое покрывало. Честь женщины из такой знатной семьи не должна терпеть урона. Это ведь урон и моей чести.
Я снял с руки тяжелый серебряный браслет и бросил купцу, который поймал его с ловкостью футбольного вратаря. Убыль браслетов у меня просто катастрофическая, не успеваю доставать из закромов новые. Надо срочно придумать деньги. Только вот набег микенцев отобью, и сразу же займусь. Хотя… положа руку на сердце, не особенно они сейчас и нужны. Зерно становится куда важнее золота.
1 Зерно и вино хранили в огромных глиняных сосудах, пифосах, которые закапывали в землю. В Трое 7а, относящейся к описываемому периоду, такие сосуды найдены в большом количестве, и это говорит о том, что в городе планомерно готовились к осаде.
Глава 5
Купец Кулли отлично знал, что такое ипотека. Правда, в Вавилоне долг под залог недвижимости называли по-другому, но смысл оставался тем же. Дом можно было и заложить, и выкупить потом. Так делали издревле. Но вот получить свободу в ипотеку… С таким Кулли пока не сталкивался. Он вспоминал последний разговор с хозяином.
— Ты не понимаешь! — господин уже начинал сердиться. — Это у вас в Вавилоне раб может быть купцом, врачам или строителем, и жить при этом припеваючи. Здесь раб — не человек, он вещь! Понимаешь? Вещь! Да, где-то в сельской глуши его могут посадить за общий стол и считать младшим родственником, но в городах все совсем не так. С рабом не будут вести дела, потому что его слово ничего не стоит. Ты подпишешь договор с собакой? А с вон тем кувшином? Одно дело быть пленником, который выплатил за себя выкуп, а совсем другое — рабом, которого отпустили на волю. Пленник рабом не считается. Он свободный человек, которому просто немного не повезло в жизни. Вот ты и станешь таким пленником.
— Но у меня же нет серебра на выкуп, — покорно смотрел вниз Кулли, который нехотя признал правоту хозяина.
— Ты будешь свободным, но останешься моим должником и слугой, — пожал плечами Эней, и Кулли проникся новым для себя знанием. Он прямо как тот дом, на который наложено обременение и подписан договор на глиняной табличке. Удивительное ощущение!
Кулли очнулся от воспоминаний, получив чувствительный тычок в бок. Сфанд, командир карийских наемников, склонился над ним, закрывая солнце.