Тиран Золотого острова

Чайка Дмитрий

Я растерянно смотрел на груду деревянных брусков и досок, изломанных чудовищным по силе ударом. Это была первая в мире баллиста, и она развалилась после первого же выстрела. Плотник из Угарита, который не только сделал это чудо инженерной техники, но и даже успел покрыть его резьбой, упал мне в ноги, уткнулся носом в пыль и заскулил от ужаса.

Конечно же, никаким чудом моя баллиста не была. Деревянная станина, два коротких рычага и жгуты воловьих жил, которые мы в спешке даже не спрятали от солнца в бронзовые футляры. Черт! Как я мог забыть! Пересохнут ведь!

— Разобрать, жилы убрать в темное место, смазать маслом и воском! — скомандовал я, и плотник, которому помогали двое сыновей, устремился.

Да что же с ней не так? — грустил я, глядя

на агрегат, который сломало выстрелом. — Если натяжение ослабить, сила удара будет меньше. Если толщину конструкции увеличить, она станет просто неподъемной. А ведь мне ее нужно на корму корабля приспособить. Не успеваю! Не успеваю, хоть убей! Если два новых корабля строят день и ночь, то здесь совсем беда. Не получается, и все тут. А ведь у меня вся надежда только на артиллерию.

— Иди сюда! — махнул я рукой плотнику, и тот подбежал, униженно кланяясь на каждом шагу.

— Слушаю, господин! — испуганно косился он на плод своего труда.

— Доски толще, натяжение жил слабее! — произнес я с максимально умным видом, и тот испуганно закивал. — Сделай какие-нибудь подпорки, если нужно, и возьми бронзовые гвозди. И чтобы никакой резьбы! Не трать время!

— Да, господин, — кланялся плотник как заведенный.

— У тебя три дня, — сказал я и пошел прочь, не обращая внимания на плеснувшийся в глазах мастера ужас.

Ничего, успеет, у него часть деталей в дело пойдет. Жилы вон даже не растрепались. Стяжки из бронзовых колец и деревянные клинья в раме удержали их в гнезде. В прошлый раз и до выстрела дело не дошло, жилы просто вырвало из креплений. А вот сегодня, когда их натянули от души, удар рычагов сломал раму, которая оказалась слишком хрупкой для такого насилия.

— Катапульту показывай! — рявкнул я, и мастера вытащили из сарая маленькую конструкцию-прототип, в виде станины с ложкой. Много она не метнет, килограмм, не больше.

— Заряжай! — кивнул я, и полуголые плотники закрутили ручку, натягивая жилы.

— Ба-мм! — ложка ударила по толстой прокладке из войлока, защищавшего деревянную станину, а камень полетел куда-то вдаль и почему-то в сторону Нижнего города. Ну да, я же не сказал, куда эту бандуру повернуть надо. Громкие вопли и ругань живо подсказали нам, что камень куда-то попал, и даже что-то разбил. М-да… Немного неудобно получилось. Я кивнул плотникам, и они затащили свое изделие назад. Игрушка! Непонятно зачем нужная игрушка!

— Времени совсем мало! — в отчаянье ударил я кулаком по наполовину поднятому борту корабля, и мастер, который киянкой осаживал доску на деревянный шип, испуганно спрятался от моего гнева.

Ну, не инженер я! И не яхтсмен! Я знаю только основные принципы того, что нужно сделать, но практики у меня нет никакой. Моя бирема ловит боковой ветер, но круто к нему ходить не может, корабль просто вертится на месте. Гребцы из свежего пополнения постоянно сбиваются с ритма и цепляются веслами. Дарданцы же, не все из них ходили на таких больших кораблях. Крепление реи главного паруса оказалось ненадежным, и его вчера сорвало сильным порывом, едва выловить успели. С перепугу сняли и второй, и бирема вернулась в порт на веслах с едва живым экипажем. Много проблем, очень много! Я стараюсь изо всех сил, но пока что делаю множество детских промахов, незаметных и мелких. Проблема только в том, что когда их слишком много, они накапливаются и могут стать критичными.

При строительстве двух новых кораблей учли прошлые ошибки. Уже и медные гвозди в дело пошли, резко увеличив бюджет. Тут корабли на деревянных нагелях всегда собирали, и в гвоздях нужды не было. А теперь нагрузки на корпус совершенно иные. Заккар-Илу, пряча от меня глаза, твердо потребовал эти проклятые гвозди, в противном случае отказываясь гарантировать результат. Когда проводили таранный удар, он стоял в трюме и прижимал ладони к днищу, ловя вибрации корпуса. Что-то он там недоброе почуял и теперь совершенно уверен, что если удар будет слишком сильным, то моя бирема попросту утонет. Я знаю, что первые биремы безо всяких гвоздей делали, но у нас пока что-то

не получается. А ведь у меня и так бронзы просто уйма уходит! Один таран под двести кило весит! Я уже выгреб все, что можно, и скоро отдам в переплавку светильники из собственного дворца. Это может быть смешно, но серебра у меня сейчас больше, чем бронзы. Я бы его один к одному по весу поменял, но даже этого я не успеваю сделать, потому что сижу на острове безвылазно и считаю дни. Три недели — это все, что у меня было. Нельзя бесконечно затягивать неизбежное. Агамемнон далеко не дурак, и ждет сигнала. Но если он догадается, что его водят за нос, то двинет еще большие силы. Он призовет подвластных критян и блокирует остров со всех сторон. Что сделает одна бирема против пяти-семи кораблей? Да ничего. Ее возьмут в кольцо, зальют стрелами и сожгут. На меня работает только неожиданность, но уже второй бой неожиданностью не станет. Нельзя недооценивать здешних людей. Они отнюдь не глупы и приучены цепляться за жизнь с отчаянием обреченных. Да они и есть обреченные, с рождения балансирующие между голодом и войной.

А еще мне нужно отправить караван в Египет, а отправлять его пока особенно не с чем. Здешнюю руду только-только начинают разрабатывать, и первую крицу получили буквально сегодня утром. А лесом остров небогат. Если взяться как следует, тут через год ни кустика не останется. Тоже решать нужно. Кузнецы вкалывают на улице, пока вокруг них возводят стены. Если мои мастера не наработают потребного количества наконечников, то не видать мне зерна как своих ушей, и крошечный остров, удвоивший свое население, начнет голодать. Впрочем, и это еще не все! Даже если у меня будет груз железного оружия, я все равно не смогу отправить караван, иначе лишусь половины своих вооруженных сил. Через девять дней Кимон поплывет в Навплион, а потом через неделю-другую оттуда двинется эскадра аргосских кораблей. Если не успеть сделать все, что намечено, я в полном дерьме! Я и жив-то еще лишь потому, что меня пока что не принимают всерьез. Как только это случится, я должен быть полностью готов, иначе направление похода развернут, и сначала армия ахейцев посетит Сифнос, не оставив от острова камня на камне. А оно мне надо?

* * *

Тьфу ты! Да что за день-то такой! Красивая картинка римского акведука осталась таковой только в моих прожектах, а по факту я увидел кривое и косое уродство, которое завалится от хорошего пинка. Поднять этим ужасом воду на несколько десятков метров нечего и думать. Оказывается, я сильно переоценил квалификацию здешних мастеров. Построить толстую стену без раствора они еще кое-как могли, но уже выложить столб, который не начнет отклоняться от вертикальной оси на высоте трех метров, оказались категорически неспособны. И даже уровень не помогает. Островитяне просто не умеют этого делать. Тут из Египта строители нужны, или из Вавилонии, на худой конец. Про первую (она же последняя) построенную арку я и вовсе молчу. Такой получился позор, что я приказал сломать этот ужас немедленно, пока он кого-нибудь не придавил. Кстати, и здешний мегарон, и крепость строили приезжие мастера, то ли с Крита, то ли из Тиринфа, то ли из Микен. Это уже позабылось за давностью лет.

— Э-эх! — обреченно сказал я, потеряв всякую надежду на прямую поставку воды в свою будущую баньку. Я уже и продумал там все. Даже по-черному готов топить сначала!

— Ведите воду трубами в Нижний город.

— Слушаюсь, господин, — с видимым облегчением поклонился мастер Алкаст. — С этим мы точно справимся.

Да, провести трубы по склону горы вниз — это достаточно просто. Водопровод получится извилистый, но ничего критично сложного в нем нет. Даже мои рудокопы справятся. От родника до города — пять стадий, со всеми изгибами — максимум семь. Километр-полтора, сущая ерунда! А вот мне пока о баньке придется забыть. Печаль… А что печаль? С печалью у нас разговор короткий. Есть только один способ избавиться от тоски: это мой корабль. И он как раз заходит в гавань, я вижу его с горы.