Тиран Золотого острова

Чайка Дмитрий

— Ванакс Эней заплатит, — с достоинством ответил Рапану. — Он не оставит своих людей в беде. Не такой он человек.

— Вот это поворот! — растерялся Тимофей. — Я сейчас на борт к тебе взойду, и ты мне все расскажешь. Спускай парус!

— Давай, — обреченно ответил Рапану и махнул рукой гребцам.

Ловкий, как обезьяна, афинянин перебежал по веслу, которое положили между бортами, и встал перед старым знакомцем, сверля его недоверчивым взглядом.

— Рассказывай, — требовательно произнес он, — когда это дарданец Эней успел ванаксом

стать?

— Расскажу, — вздохнул Рапану. — Слушай…

* * *

— Ну и как ты собираешься все это проделать? — неприязненно посмотрел на племянника Гелон. — Ты хочешь бросить осаду и поплыть на Сифнос? Здравствуй, ванакс Эней, я тут малость морским разбоем промышляю. Вот, кораблик твой ограбил. Выкупи своих людей! Я того Энея хорошо помню, у него зубы как у волка. Паренек в одиночку на пять сотен полез и не зассал. Ты, олух, даже договорить не успеешь, как будешь на море с самого высокого креста любоваться. Да ты чем думал, Тимофей, когда такую клятву давал? Тебя же этот купчишка облапошил, как ребенка!

Тимофей только зло сопел, а Рапану, стоявший рядом, благоразумно молчал, опустив глаза в пол. В его курчавой башке зрела безумная мысль, которую он тщательно обдумывал всю дорогу до порта Энгоми. Он ведь и не знал, что город в осаде. Вот и еще одна морская дорога превратилась в место вольной охоты. Беда прямо!

— Я знаю, как тебе получить свое серебро, отважный Гелон, — сказал Рапану, когда флер безумия схлынул прочь, а осталась лишь одна четкая, словно вырубленная в камне, идея. — Ты готов выслушать?

— Говори! — Гелон скривил обожженное солнцем лицо, на котором белел старый шрам, и показал на камни, которые усеивали берег. — Садитесь. Мой племянник сделал глупость, но я не стану рушить его клятву. Тогда ведь и меня постигнет гнев богов.

— Напротив, — промурлыкал Рапану, в голове которого все встало на свои места. — Твой племянник — любимец небожителей. Они хранят его и шепчут мудрые мысли. Вот скажи, чем набит мой корабль?

— Зерном из Египта, — непонимающе посмотрел на него Гелон, сомкнув в замок костистые кулаки. — Сам не знаешь, что лежит в трюме твоего корабля?

— А чего много за стеной этого города и чего там не хватает? — спросил Рапану.

— Там не хватает жратвы, — не задумываясь, ответил Гелон. — И там полно меди.

— Точно! — поднял палец Рапану.

— Ты хочешь продать зерно в осажденный город?!!! — голос Гелона превратился в неприличный для такого громилы писк, а на его устрашающей физиономии появилось невероятно глупое выражение. — Ничего более странного не слышал!

— Да, я хочу продать зерно в осажденный город, — терпеливо ответил Рапану. — И я тебя уверяю, отважнейший, я возьму очень хорошую цену. Втрое от обычной! Или даже впятеро! Что толку в меди, когда ее и так скоро возьмут бесплатно.

— Ушам своим не верю! — пробормотал Гелон, а Тимофей захохотал, согнувшись пополам. Он

почти плакал, представляя себе эту картину. Ворота осажденного города открываются, и туда заносят амфоры с зерном!

— Здесь еще не наступил сезон штормов, — продолжил Рапану. — Поэтому мы быстро меняем зерно на медь, плывем в Египет, меняем медь на зерно и плывем назад. Если боги будут к нам благосклонны, то мы успеем сделать так два раза. Мы разделим прибыль пополам. Так вы заработаете куда больше, чем на выкупе, а я весной вернусь к своему господину с тем грузом, что должен.

— Я, наверное, с ума схожу, — медленно произнес Гелон, — но это дело мне кажется стоящим. Даже если взять город, то нам достанется меньше, чем при такой торговле. Придется делиться с остальными басилеями. Тебе понадобится охрана, купец.

— Несомненно, господин, — с достоинством ответил Рапану, который и не надеялся, что его отпустят в Египет одного. — Эти воды очень опасны. От разбойников никакого спасу нет.

— Дядя, — снова захохотал Тимофей. — Мне кажется или нас снова наняли охранять караваны?

— Сам в Египет поплывешь, раз уж втравил нас в это, — Гелон не разделял его веселья. — Я пока буду держать порт и восточные ворота, а ты пристроишь нашу добычу из Угарита. Что толку в тряпках и в красивом стекле, когда нет своего дома! Возьмешь зерном и золотом. Оно занимает мало места.

— Не советую брать золото Страны Возлюбленной, достойнейшие, — покачал головой Рапану. — Египтяне — отчаянное жулье. Они обманывают на пробе даже соседних царей, когда шлют им свои подарки(2). Возьмите льняные ткани, вы продадите их на Сифносе с хорошей прибылью. Ванакс Эней купит его у вас за честное серебро. Видите, я уже начал зарабатывать для вас.

* * *

Восточные ворота Энгоми приоткрылись, и Рапану боком скользнул внутрь, прожигаемый насквозь взглядами писцов, которых позвали, чтобы поглазеть на этакое диво. Огромная створка захлопнулась, а запорный брус с грохотом упал на свое место. Воины облегченно выдохнули. Они до самого конца подозревали, что это какой-то коварный план чужаков, обложивших город. Впрочем, сам купец у них никаких подозрений не вызвал. Молод, правда, очень, но это не преступление.

Энгоми не был похож на другие города. Его улицы прямы как копье, и все они ведут в центр, где стоит царский дворец и храмы богов. Его дома тесно лепятся боками друг к другу, а внутри них трясутся от страха счастливцы, которые молят богов избавить их от напасти.

Рапану угадал. Зерно в городе еще есть, но оставшиеся горожане уже туго затянули свои пояса. Даже глаза писцов горят голодным блеском, а пышные когда-то телеса уныло обвисли под роскошными одеяниями. Синие и красные платья, перетянутые богатыми поясами, сильно контрастировали с впалыми щеками своих хозяев. Царь сытно кормил только воинов, беспощадно срезав пайку всем остальным.