Тиран Золотого острова

Чайка Дмитрий

— Мне тогда конец, — хмуро ответил Инах. — Мы и так на Крите едва держимся.

— Коли так, и вовсе режь всех по корень, — усмехнулся я ему в лицо. — Басилей Кимон пойдет с тобой, поможет. Кимон?

— Да, ванакс! — склонил тот голову, и пеласг ощутимо вздрогнул, впившись в меня пристальным взглядом.

— Нужно пройти по северному берегу Крита от Кносса до Итана и спалить там все, — сказал я. — Воины ахейцев здесь лежат. В их селениях остались старики, бабы и молодежь. Думаю, это будет нетрудно. Пойдешь с ними?

— А и пойду, — кивнул довольный басилей,

оттирая чьей-то набедренной повязкой кровь с лезвия меча. — Зерно возьмем, вино и масло. Баб помоложе наловим и продадим на Эвбее. Моим воинам тоже добычи хочется.

— С ранеными что делать? — спросил Абарис. — Тут их под сотню наберется.

А правда, что с ними делать? Скоро зима, работы нет. Отпустить? Глупость. Они опять придут. Сделать рабами? Они не станут работать, взбунтуются обязательно. Их для этого еще и выходить надо, и кормить до весны. А ведь нечем мне кормить такую ораву.

— Видел, где разбивают храм? — ткнул я в сторону купеческого порта. — Туда отведи и принеси в жертву Посидао. Пусть бог возрадуется нашему подношению.

— Хорошая мысль! — просиял Абарис, и Кимон согласно кивнул. Ему тоже понравилось. Я по обычаю поступил. Богов надо благодарить, иначе они обидятся и лишат своей милости.

— Ванакс Эней! — Инах сделал шаг вперед и поклонился. — Возьми мой род под свою руку. Я поклянусь на жертвеннике морского владыки, что стану тебе верным слугой.

— Я принимаю твою службу, басилей Инах, — сказал я. — Идите и очистите берег на восток от Кносса и до самого Итана. Вы не лезете во владения царя Идоменея, и в земли критян не лезете тоже. А вот все, что лежит между ними, пусть станет нашим.

Над бухтой разнесся сдвоенный удар колокола. Неужели пришло зерно? Я резво залез на невысокую скалу и до боли в глазах всмотрелся в горизонт. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… Да, вроде наши вернулись, хотя уходило девять судов. На носу переднего корабля приплясывает тощая полуголая фигурка. Кноссо! Узнаю его.

— Где Рапану? — спросил я его, когда первый корабль ткнулся в берег. — Не вижу его!

— Шторм, — развел руками критянин. — Разбросало нас прямо на выходе из нильского рукава. Доберется, не маленький. Если боги ему благоволят, конечно. А если не благоволят, то не доберется.

— Проклятье! — расстроился я. Жалко паренька.

— Я что, все веселье пропустил? — с радостным оскалом спросил критянин, спрыгнувший с борта прямо в воду. Он осмотрелся по сторонам, а потом с растерянным видом потянул кинжал из ножен и завопил. — Инах! Отродье шелудивой собаки! А ты что тут делаешь? Я тебе сейчас кишки выпущу!

— Стой! — поднял я руку. — Басилей Инах теперь служит мне.

— Да? — не на шутку расстроился Кноссо, пожирая ежащегося под его пламенным взглядом пеласга. — Жа-а-ль! Нам есть о чем потолковать!

Критянин оглянулся, попинал мертвые тела, а потом вежливо поинтересовался.

— А кто все эти добрые люди, царь? — он присел на корточки и поднял одного из мертвецов за волосы. — Хотя нет, не отвечай! И так понятно. Этого я знаю, и вон того я тоже знаю. Ахейцы с моего острова. Надо же! Незадача

какая! Я ведь хотел им сам горло перерезать.

— Еще успеешь, — пожал я плечами. — Инах и его люди хотят прогуляться по северу острова. Басилей Кимон тоже пойдет. Если хочешь, можешь отправиться с ними. Я дам оружие и для тебя, и для тех, кого ты призовешь к себе. Бери! Все, что на ахейцах было, твое. С тридцатью парнями ты много не навоюешь. И корабли можешь выбрать из тех, что стоят на берегу. У меня будет одно условие. Твои люди заключат с пеласгами мир, пока они служат мне.

— Хорошо, — мрачно засопел Кноссо, поднял голову и втянул ноздрями соленый воздух. — Море станет опасным дней через семь-десять, царь. Ветры дуют не так, волна другая. Если идти на Крит, то надо это делать прямо сейчас.

— Идите и оставайтесь там, — ответил я. — Придете в Итан ко дню весеннего равноденствия. Я приду тоже. Тогда и поговорим. Я нарежу каждому из вас земли. Станешь басилеем, Кноссо.

— Я помру там от тоски, — замотал тот кудлатой башкой. —. С хорошими кораблями и оружием я и так добуду столько добра, сколько пожелаю. Мне не нужно для этого разбирать дрязги крестьян из-за украденной козы. Не хочу!

— Я хочу! — поднял руку Кимон. — Отдай мне кусок берега Крита, царь. Я поселю остатки ахейцев там.

— А Милос как же? — прищурился я.

— Крит больше, — не меняясь в лице, ответил басилей. — И богаче. Милос прокормит дюжину сотен людей, не больше. Я возьму кусок северного берега Крита на день пути. А на Милосе пусть от твоего имени правит писец, там не нужен свой царь. При всем уважении к наследию предков, этот остров — редкостная дыра. Нищая, как последний из твоих рудокопов.

— Хорошо, — кивнул я, ничуть не удивляясь его готовности сбежать как можно дальше от гнева Агамемнона. — Зачищайте берег от разбойничьих гнезд. А границы ваших владений мы определим весной, после встречи с царями восточного Крита. Вечером жду всех на пир!

Глава 20

Сидеть в осаде — безумная скука, даже тогда, когда осаждаешь ты, а не тебя. Великий и славный Энгоми, стоявший в десяти стадиях от моря, сдаваться не собирался. Его стены были семи стадий в окружности, они высотой в пятнадцать локтей, а толщиной в половину от этого. Его пифосы полны зерна, а склады — медью. Воины кипрского царства Алассия отважны, а царь Тантос — толковый правитель, он давно понимал, что его ждет. Из города своевременно выгнали всех, кто оказался лишним, и не пустили туда чернь из соседних деревень, что искала спасения. Царь не собирался тратить на них зерно. Порт Энгоми, раскинувшийся в широченном устье реки Педиэос, пустовал. Отряды мелких вождей морского народа плотно обложили его со всех сторон, а потом и кипрские царьки подтянулись на запах крови и пожаров. Они не хотели оставаться в стороне, лишившись богатой добычи. Великий город был похож сейчас на оленя, которого окружила стая волков, но пока что башни его, сложенные из камня и кирпича, смотрели на пришельцев с нескрываемой насмешкой.