Тиран Золотого острова

Чайка Дмитрий

— Пять дюжин мин по пять дюжин сиклей каждая, — проорал десятник, который отчеканил вызубренные наизусть слова. — Каждая драхма — половина сикля. Три тысячи шестьсот сиклей, или семь тысяч двести драхм. Пересчитывать будешь?

— Не-е-ет! Не буду я пересчитывать! — едва смог промычать оглушенный видом серебра царь, а потом оглянулся растерянно и заорал. — Собирайте все! Это мое! Мое! Слышите! Отдай! Не трожь! Это мне дали!

— Завидую я тебе, царь, — продолжал орать десятник. — Три тысячи овец за один поход взять! Да теперь богаче тебя только фараон египетский.Царь Эней тебе всю свою казну отдал, чтобы откупиться. У него больше

и нет ничего! Все теперь твое!

— Да валите уже оттуда, олухи! — едва не закричал я, но воины и сами догадались, чем скоро все закончится, и бодро потрусили наверх, пока какой-нибудь ахеец, пребывая в расстроенных чувствах, не угостил их броском копья в спину.

С размахом деньги потрачены! От души! — думал я, любуясь, как прожигаемые ненавидящими взглядами, пеласги пробираются к своим кораблям. Царю Инаху хватило ума не настаивать на возвращении поднятого воинами с земли, он решил просто унести ноги с тем, что удалось взять. Да только не верю я, что ему это позволят. Ахейцев в два раза больше.

— Они же сейчас перережут друг друга! — хлопнул себя по лбу Абарис, чьи умственные способности росли просто на глазах

— Думаешь? — с некоторым сомнением произнес я. — Что-то они не спешат. Хотя нет! Начинается вроде. Как, однако, приятно не разочаровываться в людях.

— Господин!

Позади меня стояла целая делегация купцов, которые тоже посмотрели этот спектакль от начала и до конца. Крепкие бородатые мужики почтительно склонили головы. Вперед вышел Аби-Шаму, самый богатый из них.

— Мы благословляем тот день, когда приплыли на этот остров, господин. И мы потрясены вашей мудростью. Нас два десятка, и у каждого есть хорошее оружие. И у наших слуг тоже есть оружие. Тут, в городе, много крепких мужей. Да, они не воины, но камень бросить смогут точно. Нам нужно дождаться, когда разбойники измочалят друг друга, а потом ударить всей силой. Мы же понимаем, что нам не продержаться долго без воды и зерна.

— Собирайте людей, — кивнул я, — но будет уговор. Мы воюем только с ахейцами. Пеласгов не трогать, они мне нужны. Абарис! Зажигай сигнальный огонь на башне!

* * *

Резня на берегу была уже в самом разгаре, когда я дал приказ выдвигаться из ворот. Пеласги попытались было столкнуть корабли в воду и дать деру, но не тут-то было. Оскорбленные ахейцы, которым предпочли каких-то нищих бродяг, изгнанных с родных мест, возмутились. Сначала они потребовали отдать им серебро, потом хотя бы поделиться по-братски, а когда получили твердый отказ и в том, и в другом, то попросту решили его отобрать силой. Несколько кораблей пеласгов болтались у берега, да только никто не дал им уплыть.Пеласгов прижали к самой кромке прибоя и резали остервенело, безо всякой пощады. Как будто и не бились эти люди совсем недавно плечом к плечу. Впрочем, и пеласги продавали свои жизни дорого. Прозрачное, ярко-бирюзовое мелководье бухты окрасилось в багровый цвет, и в его волнах уже плескались десятки тел.

Я вывел из крепости всех, кто мог биться, чуть больше трех сотен человек. Помимо войска вышел отряд купцов с их слугами, вооруженный на редкость неплохо. У многих почтенных тружеников прилавка нашлись отличные бронзовые нагрудники, щиты, мечи и шлемы. А уж крепкие копья и вовсе имелись у каждого. Народ это тертый, да и разница между ними и пиратами была эфемерна. Она заключалась лишь в том, что пираты

немного больше грабили, чем торговали, а купцы строго наоборот.

Вышли и крестьяне с пращами. Они бросали камни похуже родосцев, но совершенно точно не были трусливым стадом. Они тут испокон веков охотятся с пращой на перелетную птицу и ей же бьют наивных купцов, имевших глупость заночевать на берегу и не выставить охранение. Горшечники и рудокопы шли с дубинками, вырезанными из твердого дерева или с копьями из моих запасов. И только кузнецы и корабелы будут ждать за стеной. Я не позволил им рисковать жизнью, слишком уж они ценны. До ахейцев оставалась сотня шагов, и те, увлеченные боем, начинали оборачиваться растерянно, только сейчас понимая, в какую неприятность вляпались.

А в бухту уже входили мои корабли, на которых весело скалились парни с Милоса, которые никак не могли понять, кто это тут и кого режет. Басилей Кимон стоял на носу «Льва», закованный в бронзу, словно статуя. Он прыгнет в воду сразу же, как только корабль пропашет килем каменистое дно бухты. Он привел полсотни своих воинов и еще столько же мужей ополчения, с копьями и луками.

— Фаланга! В одну шеренгу стройся! — проорал я. — Горожане! Те, что с копьями! Во второй ряд! Из-за спины бейте! Без команды ни шагу!

— Тяжелые пули! Короткая праща! Стрелков первыми выбивать! — скомандовал Пеллагон, и в самую гущу ахейцев полетели комки свинца, каждое попадание которых калечило или убивало. Следом полетели стрелы и камни, брошенные крестьянами, и совсем скоро часть ахейцев развернулась и бросилась к нам. Только вот незадача! Их теперь стало куда меньше, чем раньше, а нас куда больше. Да и пеласги, которых почти уже перебили, воспрянули духом и ударили с новой силой.

Никакого сравнения с тем, что было раньше. Деморализованные ахейцы раз за разом налетали на мою пехоту, но стронуть ее с места так и не смогли. Воины, надежно укрытые щитами, били копьями от груди, а горожане бестолково тыкали ими сверху, через плечи первого ряда и, на удивление, даже иногда попадали в цель. Вокруг ахейцев кружили пельтасты, которые бросали дротики почти в упор, а потом отбегали и ждали, выискивая новую жертву. Теперь именно ахейцы остались в меньшинстве, и грозное еще вчера войско таяло на глазах, усеивая мертвыми телами берег бухты.

Через час все было кончено. Ахейцы были либо убиты, либо стонали на земле израненные. От войска пеласгов осталась едва ли сотня человек, большая часть из которых с трудом держалась на ногах. А я насмешливо смотрел на крепкого мужика в бронзовой тиаре, с которой давно уже сбили разноцветные перья.

— Что, Инах, — спросил я, — не пошло тебе впрок мое серебро?

— Убьешь нас теперь? — насупился он и с тоской оглядел свое израненное войско.

— Выкуп возьму, — совершенно серьезно ответил я. — Талант серебра плати и проваливай с моего острова.

— У меня столько нет, — побагровел он и показал на мертвые тела. — Часть эти шакалы расхватали!

— Тогда давай то, что есть, а за остальное должен будешь, — все так же серьезно произнес я. — А если отдать нечем, сослужишь службу.

— К-какую еще службу? — спросил Инах, извилины в мозгу которого шевелились с заметным скрежетом. Он до сих пор не мог осознать, как это так получилось, и почему жертва превратилась в охотника.

— Пройдешь со своими людьми по селениям, откуда все эти парни пришли, и сожжешь их, — показал я на тела, усыпавшие берег.