Тирания Ночи
Шрифт:
– Я знаю, куда нас занесло, – пробормотал Горт. – Это Оунвидийская теснина. Они решили срезать. Еще миль двадцать – и мы окажемся в Племенце.
Элс постарался припомнить все, что ему было известно о северной Фиральдии. Вполне вероятно, Пинкус прав. Но насчет двадцати миль он, пожалуй, загнул. Скорее, все сорок.
Епископ боялся высоты и при виде гор замешкался. Браунскнехты, не выказывая ни малейшего уважения к его сану, грубо подталкивали Серифса вперед. Сгущались сумерки.
– Когда будет привал? – гневно поинтересовался
– Мы бы его давно сделали, кабы вы не упирались и не задерживали нас своим нытьем, – отозвался один из солдат. – А коли вы продолжаете, придется идти еще три мили.
Серифс затопал ногами, заупрямился и заявил, что дальше не пойдет. Глава отряда сказал своим людям:
– Идите вперед. Пока еще светло. Я приведу его в чувство, а потом мы вас догоним.
– Для нашего поганца-епископа ничего хорошего это не предвещает, – прошептал Горт на ухо Элсу.
– Ага, – хмыкнул Тейдж, – сейчас его отшлепают по попке.
Элс заметил, что принципат о чем-то заспорил с главой отряда, но потом смолк, и на лице его появилась едва заметная довольная улыбка. Словно он нежданно-негаданно получил ответ на какую-то давнишнюю молитву.
Епископский мальчишка-блудник теперь, видно, останется при хозяине.
Когда отряд прошел еще около мили, Элс вдруг услышал донесшийся издалека вскрик, громкий и отрывистый. Может, орел охотится, а может, и нет.
Предводитель нагнал отряд, но Серифса с ним не было. Арманд бежал рядом с лошадью епископа, на лице его застыл мрачный испуг.
– Ничего себе! – тихо протянул Пинкус. – Этому хорьку удалось уцелеть.
– Такой где угодно уцелеет, – высказался Бо.
– Надо нам выставить своих часовых, – прошептал Горт, – и приготовиться на всякий случай. Слышь, Пайп, не думал я, что они так далеко зайдут. Этот старшой точно уверен, что Ганзель прикроет его, если что.
Утром бывший любовник епископа во всеуслышание рассказал, как Серифс сначала упорно отказывался идти в горы, а потом попытался сбежать. Лошадь его поскользнулась на льду и вместе с седоком рухнула в пропасть.
Имперские солдаты наперебой поддакивали, отмечая, что льды в Оунвидийской теснине не тают вот уже полвека, даже летом.
– Какой, однако, проныра! – кивнул Горт в сторону предводителя браунскнехтов, чье имя они так и не узнали. – Обставил все так, что объясняется за него мальчишка.
«Интересно, – подумал Элс. – Оса ведь назвался агентом императора. Может, тот решил, что Серифс ему больше не нужен?»
Завтрак был скудным. Поджидая в засаде, браунскнехты прикончили почти все свои припасы, а отряд принципата рассчитывал добраться днем до очередных церковных владений и захватил мало снеди.
– Что же будет, если мы к вечеру не объявимся в Доминаге? – спросил Элс.
– Пошлют кого-нибудь на поиски, не найдут – поднимут панику. Что с тобой? Ты весь трясешься.
– Замерз. Надеюсь, меня колотит от холода, а не от какой-нибудь
До сих пор ему везло. Единственной хворобой, которая беспокоила его на этом задании, пока была всего лишь морская болезнь на борту «Вивии Инфанти».
Оса Стил пересказал свою историю несколько раз всем желающим, а потом вернулся к пленникам. Элс сумел на ходу осторожно и незаметно перекинуться с ним словечком.
– Что там на самом деле произошло?
– Все случилось почти точно так, как я описал. Хотя, вероятно, лошади епископа кто-то помог. Нас было не трое у того обрыва, а больше. Те, кого нельзя увидеть, и сейчас среди нас. Ночь пристально следит за отрядом.
Оунвидийская теснина была дикой и безлюдной, а с тех пор, как лед начал наползать с самых высоких пиков, сюда и вовсе редко кто захаживал. Именно в такие места бегут создания Ночи под натиском цивилизации. На дороге через каждую сотню шагов стояли древние заговоренные вехи, но наложенные на них заклинания давно ослабли, да и изначально защиту они давали лишь небольшую.
Элса по-прежнему терзал холод. Он обрадовался, когда услышал, что скоро будет привал. Выполнив свою часть работы по устройству лагеря, ша-луг укутался в плащ и придвинулся поближе к костру, вокруг которого сидели пленники.
Ужин тоже получился небогатым.
Кто-то предложил сделать из Чушки гуляш, но Просто Джо весьма недружелюбно отнесся к этой идее.
– Хватит, – прервал разошедшихся спорщиков Элс. – Бо, ты у нас вроде в горах вырос.
Это была одна из тех баек, которую любил рассказывать о себе Бьогна.
– Может, спросишь наших конвоиров, не сходить ли вам вместе на ночную охоту, за козами? – Днем Тейдж не раз замечал диких коз на склонах гор. – Луна сегодня встанет рано.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, Пайп, – отозвался Бо, – но я скорее подохну с голоду, чем сунусь в темноту. К тому же, когда взойдет луна, начнется снегопад.
– Понятно. Да и козы те, наверное, жесткие и невкусные.
– Вот уж нет. Вполне лакомый кусочек. Но все равно – здесь скоро будет темно и холодно, как в сердце у шлюхи, а в этих краях после захода солнца от лагеря лучше не отходить ни на шаг.
– Ты прав.
Элс дотронулся до невидимого талисмана на запястье. Быть может, именно из-за него так плохо думается?
– Тогда проблей-ка козой, – может, какой незадачливый козел и заявится.
– Это уж вряд ли, Пайп.
Иногда Бо понимал шутки чересчур буквально.
Элс вгляделся в браунскнехтов. Эти ребята были поздоровее и покрупнее, а самое главное – намного лучше обучены, чем та разношерстная компания, вместе с которой они шли в Антье. Но точно так же ворчали, подшучивали друг над другом и брюзжали, сидя вокруг собственного костра. С их слов получалось, что в мире что-то явно неправильно устроено, ведь только тем, кто непомерно задирает нос, удается продвинуться по службе.