Тирант Белый

Мартурель Жуанот

...поцеловать его туфлю... — В средние века существовал ритуал целования туфли Папы Римского. Император считался наместником Бога в делах светских, подобно тому как Папа был наместником Бога в делах духовных.

248

...Маршалом нашей империи... — Этот титул носил во Франции главнокомандующий королевскими войсками. В действительности же Тирант получил титул севастократора - верховного судьи и главного военачальника Византийской империи. Поскольку Мартурель не употребляет в тексте греческого термина (используя каталанский эквивалент «capita»), в переводе, для благозвучия и удобства восприятия современным

читателем, был избран близко соответствующий ему «маршал».

249

Золотой жезл — знак маршальства.

250

Исповедники. — Здесь имеются в виду святые, пострадавшие за веру во время гонений на христиан. К их числу причислялись те, кто, претерпев мучения, остался (в отличие от мучеников) в живых.

251

...разглядел... черный полог. — Ношение траура в средние века являлось подробно разработанным ритуалом, который позволял трансформировать страдание в прекрасное и возвышенное переживание. Оно должно было свидетельствовать о том, насколько человек поражен и обессилен скорбью. Как указывает Й. Хёйзинга в монографии «Осень Средневековья», чем выше социальный статус человека, тем героичнее должно было выглядеть изъявление скорби. Обращаясь к церемониалу, принятому при французском королевском дворе в XV в., исследователь сообщает, что королева должна была не покидать своих покоев в течение года, а принцесса — шесть недель. Так же, в одних случаях, следовало проводить это время в кровати, полностью одетым, в других — пребывание в постели не являлось необходимым (см.: Хёйзинга И. Указ. соч. С. 57). Императрица в романе находилась «еп la cambra», что следует понимать как некий парадный покой с единым ансамблем драпировок, покрывал, ковров и остального убранства, который свидетельствовал о ее скорби.

252

Вретище — одежда из грубой льняной ткани.

253

...с черным покровом... — Мартурель употребляет здесь слово «vel», которое обозначает монашеское покрывало.

254

...инфанте Кармезине... — Мартурель дает своей героине «говорящее» имя. Если Тирант — Белый, то инфанта, составляющая ему пару, — Красная, точнее говоря Багряная (см. также примеч. 15 к гл. 119). В Средневековье красный являлся цветом милосердия и любви.

255

...стрелой, пущенной богиней Венерой... — В данном случае у Мартуреля происходит явная контаминация: Венера — богиня любви, но стрелы пускает ее сын Амур.

256

...обнажив на груди два райских яблока... — Этот образ женской груди восходит к поэзии Аузиаса Марка (в частности, к стихотворению IV) и к «Троянским историям» Жауме Кунезы (описание Елены Прекрасной). Необходимо отметить, что в каталонской литературе XV в. данный образ не носил ярко выраженной эротической окраски.

257

Взор Тиранта проник в них... — История влюбленности Тиранта в Кармезину, развернутая Мартурелем в дальнейшем, опирается на рассказ об истории любви Ахилла и Поликсены из двадцать третьей книги «Троянских историй» Ж. Кунезы.

258

..любовь Флуара и Бланшефлор, Фисбы и Пирама, Энея и Дидоны, Тристана и Изольды, королевы Генъевры и Ланселота... — Флуар и Бланшефлор - герои средневекового французского анонимного романа «Флуар и Бланшефлор» (ХП в.) о счастливой,

но полной жизненных испытаний любви сарацинского принца Флуара и пленницы-христианки Бланшефлор.

Фисба и Пирам — герои «Метаморфоз» Овидия, где в одном из эпизодов рассказывается о трагической любви вавилонского юноши Пирама к Фисбе, закончившейся смертью обоих. Они же становятся героями средневекового анонимного романа «Пирам и Фисба» (ХП в.). Эней и Дидона — герои «Энеиды» Вергилия, который в четвертой книге рассказывает о любви троянского героя Энея к карфагенской царице Дидоне. Эта же любовная история разрабатывается и в анонимном средневековом романе «Эней» (XII в.). Тристан и Изольда — герои средневековых романов XII—XIII вв. о трагической любви рыцаря Тристана к королеве Изольде, жене его сеньора короля Марка. Геньевра и Ланселот — герои романа Кретьена де Труа «Ланселот, или Рыцарь телеги» (XII в.) и более поздних, например, «Смерть Артура» Томаса Мэлори (XV в.), в которых повествуется о пылкой и трагической любви рыцаря Ланселота к королеве Геньевре, жене короля Артура.

259

...страдаю... от морского воздуха... — Здесь Мартурель использует игру слов, о которой см. примеч. 13 к гл. 119.

260

Глава содержит скрытые цитаты из «Ипполита» Сенеки и «Троянских историй» Ж. Кунезы.

261

Любить — естественно для человеческой природы... — Строчка восходит к «Никомаховой этике» Аристотеля (VIII. 2. 1155а), а также к стихотворениям ХIII, XX и XLVTI Аузиаса Марка.

262

Опасное место — кресло за Круглым столом, на котором сидел Галахад. Никто, кроме Галахада, не мог сесть на это место, иначе на него обрушивалось множество несчастий.

263

...по имени Эстефания... — Рассказывая о деяниях Тиранта в Греческой империи, Мартурель, чтобы создать византийский колорит, дает части персонажей греческие имена — Ипполит, Эстефания, Праксидис.

264

Герцог Македонский — вымышленный титул.

265

...с эмблемой в виде букета тысячелистника... — В оригинале обыгрывается название не тысячелистника, а слово «просо» («mill»), которое тоже означает «тысяча».

266

...был вышит девиз... — В средние века не только каждый поступок рыцаря, но и любой предмет, им используемый, — одежда, ее цвета имели символическое значение. В XV в. такие костюмы «со смыслом», как у Тиранта, считались особенно куртуазными. Так, накануне битвы при Азенкуре (1415 г.) Карл Орлеанский вышел к придворным в платье, расшитом девятьюстами шестьюдесятью крупными белыми и розовыми жемчужинами, а его длинные откидные рукава были украшены вышитыми шелком словами песни «Мадам, сегодня я весел», написанной им даме сердца.

267

...увидели нечто небывалое и поразительное... — Хронисты отмечают, что крестоносцев особенно поражала богатая отделка двух константинопольских ворот: Золотых — для торжественного въезда в город — и т. н. Золотого Покрова, служившего входом во Влахернский дворец.

268

Войдя же во дворец... — Как отмечали западные хронисты, напр., Робер де Клари и Жоффруа де Виллардуэн, Константинополь славился своими дворцами. Эти авторы подробно описывают богатства и роскошь императорских резиденций — Большого (или Великого) и Влахернского дворцов.