Тьма (сборник)
Шрифт:
Хэйли оперлась на колени, уже не обращая внимания на дым и огромные глаза Авроры, неподвижно глядящие в пустоту.
– И что это было? – еле слышно спросила девушка. – Это был..
– Это были их души.
Последнее слово Аврора прошипела и затушила сигарету в пустую кружку.
– Большая их часть на самом деле… потому, что, пойми, кому еще их души понадобятся? Стандартный договор – душа, рассудок, дети-первенцы. Они все думали, что это шутка… но погляди, как все вышло.
Она показала на альбом, как на неопровержимое доказательство.
Хэйли сглотнула.
– И ты… ты подписала?
Аврора
– С ума сошла? Была б я здесь, подпиши это? Нет, не подписала, так сделали и немногие другие – Вива, Лиатрис, Копелия, Дэвид Уотс. Мы все, кто остались, теперь… кроме одного-двух, кто не заплатил…
Она отвернулась и уставилась в окно на переросшие яблони, ронявшие свою тяжелую зеленую ношу на каменную стену, отделяющую их от «Царства Божия».
– Лай Вагал, – наконец сказала Хэйли. Хрипло, как Аврора. – Значит, он тоже подписал это?..
Аврора ничего не сказала, лишь продолжала глядеть в окно, сжимая пожелтевшими руками тонкую ткань туники. Хэйли уже хотела повторить вопрос, но женщина начала напевать тихо и не в тон. Хэйли уже слышала эту мелодию, совсем недавно, где же? И тут Аврора запела своим низким контральто:
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?» «Родимый, Лесной царь в глаза мне сверкнул: Он в темной короне, с густой бородой». «О нет, то белеет туман над водой».– Эта песня! – вскликнула Хэйли. – Он ее пел…
Аврора кивнула, не глядя на нее.
– «Лесной царь», – сказала она. – Он записал ее всего пару месяцев спустя…
Внезапно ее взгляд упал на книгу, лежащую на коленях. Проведя пальцами по краю, она открыла ее одним отточенным движением, на нужной странице, ближе к концу.
– Вот он, – пробормотала она, обводя пальцем черно-белую фотографию, прижатую желтеющим пластиком.
Это был Лай Вагал. Волосы длинные, черные, как у черного кота. В высоких кожаных сапогах, снят так, чтобы казаться выше ростом, чем на самом деле. Но Хэйли ощутила испуг и отвращение, поняв, что он в гриме – его лицо было мертвенно-белым, глаза – яркочерными, в обрамлении туши и теней, рот – будто алый цветок. И вовсе не оттого, что он был похож на женщину (хотя он и был похож).
А потому, что он выглядел в точности как Линетт.
Покачав головой, Хэйли обернулась к Авроре и заговорила, заикаясь и едва не стуча зубами.
– Ты… она… он… он знает?
Аврора поглядела на фотографию и покачала головой.
– Никто не знает. В смысле, люди, может, что-то и подозревали, уверена, они болтали об этом, но… это было так давно, что все уже забыли. Кроме него, конечно же…
В воздухе между ними внезапно появился образ мужчины, в черном, красном и лиловом, с поблескивающими в обоих ушах массивными золотыми кольцами. У Хэйли застучало в голове, показалось, что пол под ногами качнулся. Сверкающая в туманном воздухе фигура склонила голову, и на неразрывной черной линии над ее глазами блеснул свет. Хэйли почудился шипящий голос, будто холодные острые ногти впиваются ей в руку, оставляя следы в виде маленьких полумесяцев. Прежде чем она успела закричать, видение пропало. Все та же прокуренная комната и Аврора…
– …
Договор. У Хэйли скрутило живот, когда она осознала слова Авроры. Стандартный договор. Душа, рассудок, перворожденный ребенок.
– Но как… – заикаясь, спросила она.
– Время, – глухо прозвучал голос Авроры в холодной комнате. – Время, вот и все. Чего бы там ни хотел Лай, он это получил. И теперь время платить.
Внезапно она резко встала, толкнув ногой фотоальбом, который заскользил по плитке из песчаника, до самой кухни. Хэйли услышала звон стекла – Аврора налила себе еще джина. Девушка тихо поползла по полу и еще мгновение глядела на фотографию Лая Вагала. А потом выбралась наружу.
Сначала она хотела ехать к «Царству Божию» на велосипеде, но иррациональный страх, видение костлявых рук, вырывающихся из земли и хватающих велосипед за колеса, заставил ее идти пешком. Она перебралась через каменную стену, скривившись от запаха гниющих яблок. Неестественный холод в доме Линетт заставил ее забыть про то, что снаружи – беспощадная августовская жара и духота и прохладнее не станет, пока солнце не зайдет, окрасив небо в цвет внутренности раковины – перламутровый. С озера вдали раздавались беспорядочные басовые голоса лягушек-быков. Когда Хэйли спрыгнула со стены на землю, у нее под ногой лопнуло забродившее яблоко, обдав ее слизью с запахом уксуса. Тихо выругавшись, Хэйли начала быстро подниматься по склону.
Деревья под небом ультрамаринового цвета стояли совершенно неподвижно, каждое из них было окружено собственным кругом темноты. У Хэйли заболели глаза от постоянного перехода от закатного полумрака к полной темноте и обратно. Кружилась голова – от жары и того, что она только что услышала. Безумие, конечно же, Аврора всегда была безумна. Но Линетт не вернулась, а место такое страшное, все эти картины, старая леди, сам Лай Вагал, шатающийся по коридорам и смеющийся…
Сделав глубокий вдох, Хэйли скомкала футболку и вытерла пот меж грудей. Безумие, вот и все. Но она все равно найдет Линетт и приведет ее домой.
Линетт крепко спала на краю узенькой кровати, тихо посапывая, волосы разметались по ее грекам, будто призрачные кружева. На ней было то же бледно-синее платье в деревенском стиле, что и вчера, но теперь его подол был заляпан свечным воском и пятнами вина. Лай наклонился над ней, ощутив ее запах, легкий мускусный запах пота, хлопчатобумажной ткани и дешевых духов из бакалейной лавки. И перебивающий все это запах марихуаны. Мокрый окурок косяка лежал на краю прикроватного столика рядом с пустой бутылкой из-под вина. Лай ухмыльнулся, вспомнив, как неуклюже девочка начала курить косяк. С вином у нее особых проблем не возникло. Дочь Авроры, что еще тут скажешь.