Точка Опоры. Искусство быть взрослым

Иванникова Анна

Большая Цель, понимание своих мотивов и разрешение себе тестировать гипотезы важны для выбора направления и первого шага. А дальше в реальном мире для совершенствования и достижения легкости в силу профессионализма нужно пройти этап накопления опыта маленькими шагами – множеством рутинных повторяющихся действий. И как же мы реагируем, натыкаясь на рутину? Как всегда: сражением или обучением.

Сражение (отказ, попытка обойти дисциплину) может вести к частым «выгораниям» и смене деятельности. «Выгорание» в данном случае беру в кавычки, потому что оно вызвано не переутомлением от работы и лежит не в области распределения ресурса, а в области искаженных представлений о реальности:

Мне не

так весело, как я предполагал. А там, куда я смотрю со стороны, всегда веселее и трава зеленее – я ведь не беру на себя ответственность увидеть, что соседи ухаживают за своим газоном с помощью той же рутины, от которой я пытаюсь убежать. Поэтому я «выгораю» и раз за разом под флагом поиска своего призвания начинаю другое дело, чтобы точно так же через какое-то время «выгореть». А если я все же остаюсь в выбранной области, то постоянно прибегаю к поиску чего-то (или кого-то), кто запустит фейерверк в моей душе, чтобы я на новой дозе мотивации смог пробежать еще часть дистанции.

Сколько пыльных гантелей, холстов с красками, сертификатов в спортзал, ненужных дипломов существуют в мире просто потому, что мозгу дальше первого импульса двигаться не весело, что в дисциплине как будто нет свободы, удовольствия и любви к себе!

Прежде чем говорить про путаницу этих понятий, заглянем в физические основы и поговорим про синапсы – контакты между двумя нейронами. Ведь именно синапс является единицей работы мышления с точки зрения нейрофизиологии. Нейрон сам по себе – это, конечно, хорошо (лучше, чем если его нет). Но один в поле не воин. Чтобы возникли память, внимание и любой другой когнитивный процесс, одной клетки недостаточно. Нужна нейронная связь, сцепка с другим нейроном, возможность принимать и передавать сигнал.

И для эффективной работы мозга эти нейронные связи должны быть целенаправленными.

Часто внимание сравнивают с прожектором: мол, мозг начинает более активно светить туда, куда мне требуется. Да, с одной стороны, это верно: действительно, мозг не может воспринимать все сигналы из мира одновременно и выбирает либо те, которые помогают сохранить жизнь (услышать гудок поезда, например), либо те, которые мы самостоятельно определили для себя важными. Именно для этого мы и выполняли упражнения в первой половине книги: ставили цели, подсвечивали их ценность и так далее. «Вот сюда, мозг, внимание направь, пожалуйста, посвети прожектором».

Но на этом работа с концентрацией не заканчивается. Еще требуется уменьшить восприятие того, что неважно! То есть не только и не столько «посветить туда, куда нужно», а еще и «приглушить освещение всего остального». Приглушением занимаются тормозные нейроны.

Не только кора головного мозга концентрирует наше внимание усилием воли (принятием решения о цели). В самом упрощенном виде система выглядит так: когда кора посылает сигнал «Сейчас важно слушать», в более глубоких отделах мозга (через базальные ганглии и сетчатое ядро таламуса) включаются фильтры на визуальную информацию (приглушение зрительного восприятия). И даже в пределах одного чувства сигналы могут «разделяться»: «Вот сюда смотри, вот сюда не смотри, это нам сейчас не нужно». Получается некая петля обратной связи.

Я скептически отношусь к исследованиям мозгов и других частей тела гениев, но у Эйнштейна якобы было больше тормозных нейронов, что и обеспечивало ему способность к сверхконцентрации. Для нашей цели, не вдаваясь в детали исследования, можно попытаться найти логику: если уж я не родился с таким количеством тормозных нейронов, которые позволяют мне концентрироваться на чем-то по умолчанию, тогда моя задача – сделать что-то для того, чтобы концентрация

улучшилась.

Чтобы увеличить эффективность и целенаправленность действий, важно «обрезать» лишние, «опасные» нейронные связи, рассеивающие внимание. Практически в прямом смысле.

Такое явление (сокращение числа синапсов для большей эффективности нейросети) называется прунинг. Особенно он активен у маленьких детей, но и во взрослом возрасте этот процесс не затухает.

То, что используется часто, закрепляется.

То, что не используется, уничтожается.

Казалось бы, при чем тут дисциплина? А при том, что в некоторых ситуациях мозг не может самостоятельно выделить, что сейчас стратегически важно. Когда мы действуем без четких рамок, сегодня так, а завтра эдак, прыгаем с цели на цель, мозг не понимает: какие связи ему следует укреплять, а от каких отказаться.

Новый фильтр восприятия: дисциплина – это не напряжение от нагрузки или запрет на удовольствие, а собранность и концентрация на том, что для меня действительно важно! Роскошь отказаться от того, что меня отвлекает, чтобы в мозге формировались нужные нейронные связи. Помощь мозгу для того, чтобы он затем помогал мне: рефлекторно оставлял нужные сигналы и приглушал лишние. Важно только научиться этим процессом управлять.

Ведь наши страхи касаемо дисциплины – примерно как страх животного перед огнем. Если я не знаю, как разводить костер и как его контролировать, есть опасность в нем сгореть. Или выгореть, только теперь уже без кавычек, а в прямом смысле – от неверного распределения ресурса. Во всем важна мера, и в дисциплине тоже.

Логика такая: совсем без дисциплины мы не можем делать качественно абсолютно ничего – ни работать, ни отдыхать. Вместо того чтобы после хорошо проделанной работы насладиться выделенным временем на отдых, мы «отдыхаем», прокрастинируя. Напоминаю главу 2, параграф 1: мы залипаем на чем-то абсолютно ненужном, находясь в состоянии напряжение + рассеянность. А после нагоняем отставание в важных делах, переутомляемся, и так раз за разом. В результате вся жизнь превращается в одно размазанное пятно тревожности: я все время думаю не о том, что делаю, при этом что-то где-то постоянно подгорает и все время хочется отдохнуть, пожить спокойно. Внедрение дисциплины дает результаты не только после достижения каких-либо целей. Сам факт наведения порядка в жизни имеет терапевтический эффект за счет снижения общего уровня тревожности. Я знаю, куда мне направить ресурс, я знаю, где оценивать результат. Марк Аврелий очень четко сказал по этому поводу:

К моему отцу подошло бы то, что рассказывают о Сократе – о его умении и воздерживаться, и наслаждаться, в то время как большинство не в состоянии воздерживаться, не предаются наслаждениям. Быть стойким и в том и в другом, быть сильным и трезвым в суждениях – это свойство человека с совершенной и непобедимой душой.

МАРК АВРЕЛИЙ. Наедине с собой. Размышления

Обратите внимание: стойким важно быть и в воздержании, и в наслаждении! Когда мы идеализируем дисциплину, берем на себя слишком много важных задач и грандиозных целей одновременно, получается токсичная многозадачность. Ведь мы уже выяснили: чтобы улучшить свою эффективность, важно укреплять нужные нейронные связи и приглушать отвлекающие. Когда же задач много и приоритизации нет, мозг занимается только тем, что переключает вкладки оперативной памяти, не углубляясь в суть каждой конкретной задачи. Какие связи-то укреплять, человек? Непонятно. Для чего это все? Неясно. Эффективность падает!