Точно как на небесах

Куин Джулия

– Хорошо, что она так талантливо играла на скрипке, – продолжила леди Уинстед.

У Гонории было свое мнение. Она слышала, как играет Маргарет. Слово «талантливо» она бы не применила.

– Все мои дочери играют на скрипке, – гордо продолжила леди Уинстед.

– Даже вы, леди Гонория? – спросила миссис Уэдерби.

Гонория кивнула:

– Даже я.

– Хотела бы я, чтобы вы захватили с собой инструмент. Я бы с удовольствием вас послушала.

– Я не настолько способна, как Маргарет, – ответила Гонория. К несчастью, это была правда.

– Не

будь глупышкой, – сказала мать, игриво похлопав ее по руке. – В прошлом году ты была прекрасна. Тебе просто нужно чуть больше играть. – Леди Уинстед снова повернулась к миссис Уэдерби. – Наша семья каждый год устраивает концерт. Одно из самых популярных мероприятий в городе.

– Как замечательно происходить из музыкальной семьи.

– О, – замялась Гонория, не зная, что сказать. – Да.

– Надеюсь, твои кузины репетируют в твое отсутствие? – забеспокоилась мать.

– Не уверена, – сказала Гонория, – мы же квартет. Невозможно репетировать, когда нет одной из скрипок.

– Да, наверное. Жалко, что Дейзи слишком молода.

– Дейзи? – спросила миссис Уэдерби.

– Моя племянница, – пояснила леди Уинстед. – Она очень молода и… – она перешла на шепот, хотя Гонория понятия не имела почему, – не очень талантлива.

– О, какая жалость, – охнула миссис Уэдерби, прижав руки к груди. – Что же вы будете делать? Ваши концерты будут испорчены.

– Уверена, Дейзи нам не сильно уступит, – со слабой улыбкой заметила Гонория. Говоря честно, Дейзи действительно ужасна. Но трудно представить себе, как она сможет сделать квартет хуже. Зато она принесет в их компанию энтузиазм, которого так не хватает. Сара продолжала угрожать выдрать себе зубы, чтобы больше не играть в квартете.

– Лорд Чаттерис был когда-нибудь на вашем концерте? – спросила миссис Уэдерби.

– О, он приходит каждый год, – ответила леди Уинстед, – и сидит в первом ряду.

«Он святой», – подумала Гонория. По крайней мере одну ночь в году.

– Ему нравится музыка, – сказала миссис Уэдерби.

Святой. Мученик.

– Полагаю, в этом году ему придется пропустить представление, – печально вздохнула леди Уинстед. – Может, мы организуем для него специальный концерт здесь?

– Нет! – воскликнула Гонория, и женщины удивленно оглянулись на нее. – Я имею в виду, ему это наверняка не понравится. Он не любит, когда люди делают ему одолжения. – Мать явно не находила это сильным аргументом, и Гонория добавила: – И Айрис не очень хорошо переносит путешествия.

Откровенная ложь, но ничего лучше она сейчас придумать не могла.

– Хорошо, – сдалась леди Уинстед. – Но всегда есть следующий год. – И с проблеском паники в глазах добавила: – Хотя я уверена, ты там уже играть не будешь. – Она повернулась к миссис Уэдерби и пояснила: – Смайт-Смиты покидают квартет, когда выходят замуж. Такова традиция.

– Вы обручены, леди Гонория? – в замешательстве спросила миссис Уэдерби.

– Нет, – ответила Гонория. – И я…

– Она хочет сказать, – перебила ее мать, – мы надеемся, что она выйдет замуж до конца сезона.

Гонория

вытаращила глаза. В предыдущие два сезона леди Уинстед не выказывала особой надежды и заинтересованности.

– Надеюсь, мы не опоздаем к мадам Бровар, – задумалась мать.

Мадам Бровар? Первоклассная лондонская модистка? Гонория замерла. Всего несколько дней назад мать отправила ее за покупками вместе с кузиной Мэриголд с целью «найти что-нибудь розовое». Теперь же она хочет отправить Гонорию к мадам Бровар?

– Она не использует одну и ту же ткань дважды, – пояснила ее мать миссис Уэдерби, – поэтому и считается лучшей.

Миссис Уэдерби одобрительно кивнула, явно наслаждаясь беседой.

– Но дело в том, что если обратиться к ней слишком поздно, – леди Уинстед воздела руки к небу, – хороших тканей уже не остается.

– О, какой ужас, – ответила миссис Уэдерби.

– Я знаю, знаю. И хочу убедиться в том, что мы достанем Гонории в этом году подходящие цвета. Чтобы подчеркнуть ее глаза.

– У нее красивые глаза, – согласилась миссис Уэдерби. Она повернулась к Гонории: – Да-да.

– Мм, спасибо, – машинально поблагодарила Гонория. Странно видеть ее мать такой, ведущей себя как… как миссис Ройл, если быть абсолютно честной. – Думаю, мне пора в библиотеку, – произнесла она. Леди же погрузились в беседу о том, какой цвет лучше – розовый или лавандовый.

– Желаю удачи, милая, – сказала мать, даже не посмотрев в сторону дочери. – Говорю же вам, миссис Уэдерби, если вы возьмете более светлый оттенок барвинкового…

Гонория покачала головой. Ей нужна книга. И еще нужно поспать. И съесть кусочек пирога. И не обязательно в таком порядке.

Доктор Уинтерс заехал днем и объявил, что Маркус на пути к выздоровлению. Лихорадка прошла, нога заживала замечательно, и даже подвернутая стопа, о которой все забыли, больше не опухала.

Теперь жизнь Маркуса была вне опасности, и леди Уинстед объявила, что они с Гонорией собирают вещи и немедленно отправляются в Лондон.

– Уже сама эта поездка была весьма неожиданной, – поведала она Маркусу. – Сомневаюсь, что пойдут разговоры, учитывая нашу давнюю связь и плохое состояние вашего здоровья, но мы оба знаем – общество не будет столь снисходительно, если мы задержимся.

– Конечно, – пробормотал Маркус. Это даже к лучшему. Ему будет не хватать их, но сезон уже скоро начнется, и Гонории нужно вернуться в Лондон. Она незамужняя дочь графа и ищет подходящего мужа; ей следует быть там.

Он поехал бы и сам, следуя клятве, данной Дэниелу, и проследил бы, чтобы она не вышла замуж за идиота, но он должен лежать – приказ доктора – еще по крайней мере неделю. Потом он останется в доме еще на неделю или две, пока доктор Уинтерс не убедится в его здоровье. Леди Уинстед заставила Маркуса пообещать выполнять указания врача.

– Мы спасли вашу жизнь, будьте любезны не рисковать ею, – наказала она.

Пройдет почти месяц, прежде чем он сможет последовать за ними. Маркус находил это раздражающим.