Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски
Шрифт:
allI
При равном возмездии зло возвращается к злодею, отраженное в зеркале талиона; это взаимность как возвратность, ср. возвратное -ся как взаимное друг друга.Но оттого что между «я» и другим, между своей болью и чужой изначальная разница, для равного ответа нужен третий, судья. Так и толкователь третий между чужим словом и своей мыслью. Не только возмездие бывает большим, есть и обмен добром по правилу «Даю, чтобы ты дал больше» — так называемый потлач. В сказке АТ 170 За скалочку гусочку хитрая лиса раз за разом выменивает лучшее за худшее, но под конец теряет богатую добычу и даже жизнь, а в противоположной сказке 1415 Мена глуповатый мужик раз за разом променивает лучшее на худшее и остается
«Он дурак», «ты дурак» и «я дурак»: разные степени бранности, от сильной до слабой и двусмысленной, ведь первичное, детское, от матери идущее самоощущение — «я лучше всех». Двусмысленное самовосхваление Сократа: Я мудрее всех, потому что знаю, что ничего не знаю ( Платон, Апология Сократа , 20d—23с). «Слияние хвалы и брани нейтрализует ложь», записал Бахтин (набросок Риторика, в меру своей лживостиЙЙЙ БСС 5. с. 65) в скобках. Так и христианин надеется, что он лучше других, потому что считает себя хуже других; по Честертону ( Высокие равнины ) «святой единственно означает человека по-настоящему знающего, что он грешник». Это открывает большие возможности для юродства, ср. сократову иронию, но и для лицемерия. (V1: Себялюбие. — 2: К самооценке христианина.)
«В стихах и в прозе» Мандельштама, замечает Надежда Мандельштам, «есть реминисценции из Достоевского, но он никогда не писал и не говорил о нем.» — Вторая книга (гл. Свобода и своеволие ). Но вот из статьи Литературная Москва . Рождение фабулы (1) всё того же 1922:
Достоевский — отличное застольное чтение, если не сейчас, то в очень недалеком будущем, когда вместо того чтобы плакать и умиляться над ним, как горничные умиляются над Бальзаком и отличными бульварными романами, будут воспринимать его чисто литературно и тогда в первый раз прочтут и поймут.
Это предвидение вышедшей через семь лет книги М. Бахтина может быть и указанием на то, что сам Мандельштам с женой читал вслух Достоевского в 1921.
Мандельштамовский выпад против русских символистов похож и на реплику Анненского Вяч. Иванову в Воспоминаниях Е. Герцык (4.5): «Но с вами же нельзя говорить, Вячеслав Иванович, вы со всех сторон обставлены святынями, к которым не подступись!» А вот из письма Анненского М. Волошину от 6.3.1909:
А разве многие понимают, что такое слово— у нас? Да почти никто. — Но знаете, за последнее время и у нас ух! как много этих, которые нянчатся со словом и 1, пожалуй, готовы говорить об его культе.Но они не понимают, что самое страшноеи властноеслово, т. е. самое загадоннов— может быть именно слово — будничное.Что сделал с русской публикой один Вячеслав Иванович?ЙЙЙ Насмерть напугал всё Замоскворечье… ЙЙЙМы-то его понимаем, нам-то хорошо и не боязно, даже занятно… славно так. А сырой-то женщине каково?..
(ср. это место в статье Волошина И. Ф. Анненский — лирик ). — «Женщиной сырой» не раз называет себя вдова чиновника у Островского — Бедная невеста . 1.9, 3.7 сл. и 5.10. но Анненский имел в виду, должно быть, купчиху, которая «мудреных слов» боится, из Тяжелых дней (2.2), другой пьесы того же автора; «Уж я такая робкая, право, ни на что не похоже. Вот тоже, как услышу я слово „жупел“,
Манифест Утро акмеизма (5): «А = А: какая прекрасная поэтическая тема. Символизм томился, скучал законом тождества, акмеизм делает его своим лозунгом и предлагает его вместо сомнительного a realibus ad realiora.» Мандельштам хвалит логический «закон (принцип) тождества» как фигуральное выражение принципа индивидуации, говорящего, что все вещи разные, двух одинаковых не найдешь. Ср. унего же через несколько лет
Возьмем, к примеру, розу и солнце, голубку и девушку. Для символиста ни один из этих образов сам по себе не интересен, а роза — подобие солнца, солнце — подобие розы, голубка — подобие девушки, а девушка — подобие голубки. Образы выпотрошены как чучела и набиты чужим содержанием.ЙЙЙ
ЙЙЙНи одного ясного слова, только намеки, недоговаривания. Роза кивает на девушку, девушка на розу. Никто не хочет быть самим собой.
(Дальше — уже приведенное место, похожее на «По-моему, метла так метла и есть; ухват так и есть ухват!»)
ЙЙЙАкмеизм возник из отталкивания: «Прочь от символизма, да здравствует живая роза!» — таков был его первоначальный лозунг.
— O природе слова . «Первоначальный лозунг» акмеизма находится в примечании дневниковой записи Блока от 17.4.1912: «ЙЙЙутверждение Гумилева, что „слово должно значить только то, что оно значит“, как утверждение глупо, но понятно психологически как бунт против Вяч. Иванова и даже как желание развязаться с его авторитетом и деспотизмом»; ср. в гумилевском манифесте Наследие символизма и акмеизм «непознаваемое, по самому смыслу этого слова, нельзя познать», «все попытки в этом направлении — нецеломудренны». Мнимо глупому утверждению (вероятно, устному) «Слово должно значить только то, чт'o оно значит» и верны у Мандельштама А = А (ср. пояснения Н. Мандельштам. Вторая книга , гл. Трое ), бесподобие живой розы и поздний стих Не сравнивай: живущий несравним.Это не отменяется, но обостряется сказанным в черновой записи к Разговору о Данте , что «ЙЙЙнет бытия вне сравнения, ибо само бытие есть — сравнение» (СК. с. 161, № 25). (V1: «Роза это роза». — 2: «Равное себе» и «большее себя».)
Священник, поп, он же ученый («Неуча в попы не ставят» — ПРН , с. 424), — инойчеловек, особенный, но дурак и пьяный тоже иные, поэтому они легко соединяются со священником в двойственный образ. Краткий вариант поговорки умен как поп Семен( ППЗ , с. 133) держится на таком образе и на значимости имени Семён,по Сл. блат ., с. 221, значащего «глупый, недалекий человек»; к семантике Семенасм. В. Топоров. Госп. Прох ., с. 152 сл. и 164 сл., он же в тезисах Имя, с. 69–91. Соименником и чуть ли не сыном (так Топоров — Имя , с. 74) попу Семену приходится явно иной Сенька Попов из выражений вроде А свет кто тушить будет. Сенька Попов?Встречается отдельно и вторая половина книги/книгу продал да/а карт купил( ППЗ , с. 87, и Поcл, нар ., К76), ср. смотрит в книгу, а видит фигу( ПРН , с. 480, ср. на с. 419 и 454). Другие варианты: умен как поп Семен: купил вместо книги карты(Волог., с. 195). у Лескова: Ты, милый, умен как дьякон Семен, который книги продал да карты купил.( На ножах , 1.5). умен как наш Семен— ( СВРЯ , ст. Карта) — мы тоже иные, ср. пословицы типа «Люди то, а мы другое» ( ППЗ . с. 94). Поговорку использовал Вяземский в картежном стихотворении Выдержка :