Том 1. Стихотворения 1906-1920

Цветаева Марина Ивановна

2 августа 1916

«И взглянул, как в первые раза…»

И взглянул, как в первые раза Не глядят. Черные глаза глотнули взгляд. Вскинула ресницы и стою. — Что, — светла? — Не скажу, что выпита до тла. Все до капли поглотил зрачок. И стою. И течет твоя душа в мою.

7 августа 1916

«Бог согнулся от заботы…»

Бог согнулся от заботы И затих. Вот и улыбнулся, вот и Много ангелов святых С лучезарными

телами Сотворил. Есть с огромными крылами, А бывают и без крыл. Оттого и плачу много, Оттого — Что взлюбила больше Бога Милых ангелов его.

15 августа 1916

«Чтоб дойти до уст и ложа…»

Чтоб дойти до уст и ложа — Мимо страшной церкви Божьей Мне идти. Мимо свадебных карет, Похоронных дрог. Ангельский запрет положен На его порог. Так, в ночи ночей безлунных, Мимо сторожей чугунных: Зорких врат — К двери светлой и певучей Через ладанную тучу Тороплюсь, Как торопится от века Мимо Бога — к человеку Человек.

15 августа 1916

«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес, Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой, Оттого что я тебе спою — как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца — Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя — замолчи! — У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты — О проклятие! — у тебя остаешься — ты: Два крыла твои, нацеленные в эфир, — Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир!

15 августа 1916

«И поплыл себе — Моисей в корзине…»

И поплыл себе — Моисей в корзине! — Через белый свет. Кто же думает о каком-то сыне В восемнадцать лет! С юной матерью из чужого края Ты покончил счет, Не узнав, какая тебе, какая Красота растет. Раззолоченной роковой актрисе — Не до тех речей! А той самой ночи — уже пять тысяч И пятьсот ночей. И не знаешь ты, и никто не знает, — Бог один за всех! — По каким сейчас площадям гуляет Твой прекрасный грех!

26 август 1916

«На завитки ресниц…»

На завитки ресниц Невинных и наглых, На золотой загар И на крупный рот, — На весь этот страстный, Мальчишеский, краткий век Загляделся один человек Ночью, в трамвае. Ночь — черна, И глаза ребенка — черны, Но глаза человека — черней. — Ах! — схватить его, крикнуть: — Идем! Ты мой! Кровь — моя течет в твоих темных жилах. Целовать ты будешь и петь, Как никто на свете! Насмерть Женщины залюбят тебя! И шептать над ним, унося его на руках по большому лесу, По

большому свету, Все шептать над ним это странное слово: — Сын!

29 августа 1916

«Соперница, а я к тебе приду…»

Соперница, а я к тебе приду Когда-нибудь, такою ночью лунной, Когда лягушки воют на пруду И женщины от жалости безумны. И, умиляясь на биенье век И на ревнивые твои ресницы, Скажу тебе, что я — не человек, А только сон, который только снится. И я скажу: — Утешь меня, утешь, Мне кто-то в сердце забивает гвозди! И я скажу тебе, что ветер — свеж, Что горячи — над головою — звезды…

8 сентября 1916

«И другу на руку легло…»

И другу нá руку легло Крылатки тонкое крыло. Что я поистине крылата, Ты понял, спутник по беде! Но, ах, не справиться тебе С моею нежностью проклятой! И, благодарный за тепло, Целуешь тонкое крыло. А ветер гасит огоньки И треплет пестрые палатки, А ветер от твоей руки Отводит крылышко крылатки… И дышит: душу не губи! Крылатых женщин не люби!

21 сентября 1916

Стихотворения 1916–1920

«Так, от века здесь, на земле, до века…»

Так, от века здесь, на земле, до века, И опять, и вновь Суждено невинному человеку — Воровать любовь. По камням гадать, оступаться в лужи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сторожа часами — чужого мужа, Не свою жену. Счастье впроголодь? у закона в пасти! Без свечей, печей… О несчастное городское счастье Воровских ночей! У чужих ворот — не идут ли следом? — Поцелуи красть… — Так растет себе под дождем и снегом Воровская страсть…

29 сентября 1916

«И не плача зря…»

И не плача зря Об отце и матери — встать, и с Богом По большим дорогам В ночь — без собаки и фонаря. Воровская у ночи пасть: Стыд поглотит и с Богом тебя разлучит. А зато научит Петь и, в глаза улыбаясь, красть. И кого-то звать Длинным свистом, на перекрестках черных, И чужих покорных Жен под деревьями целовать. Наливается поле льдом, Или колосом — все по дорогам — чудно! Только в сказке — блудный Сын возвращается в отчий дом.

10 октября 1916

Евреям («Кто не топтал тебя — и кто не плавил…»)

Кто не топтал тебя — и кто не плавил, О купина неопалимых роз! Единое, что на земле оставил Незыблемого по себе Христос: Израиль! Приближается второе Владычество твое. За все гроши Вы кровью заплатили нам: Герои! Предатели! — Пророки! — Торгаши! В любом из вас, — хоть в том, что при огарке Считает золотые в узелке — Христос слышнее говорит, чем в Марке, Матфее, Иоанне и Луке. По всей земле — от края и до края — Распятие и снятие с креста С последним из сынов твоих, Израиль, Воистину мы погребем Христа!