Том 1. Стихотворения 1906-1920

Цветаева Марина Ивановна

9 апреля 1917

«Чуть светает…»

Чуть светает — Спешит, сбегается Мышиной стаей На звон колокольный Москва подпольная. Покидают норы — Старухи, воры. Ведут разговоры. Свечи горят. Сходит Дух На малых ребят, На полоумных старух. В полумраке, Нехотя, кое-как Бормочет дьяк. Из черной тряпицы Выползают на свет Божий — Гроши нищие, Гроши острожные, Потом и кровью добытые Гроши вдовьи, Про черный день Да на помин

души Отложенные. Тáк, на рассвете, Ставят свечи, Вынимают просфоры — Старухи, воры: За живот, за здравие Раба Божьего — Николая. Тáк, на рассвете, Темный свой пир Справляет подполье.

10 апреля 1917

«А всё же спорить и петь устанет…»

А всё же спорить и петь устанет — И этот рот! А все же время меня обманет И сон — придет. И лягу тихо, смежу ресницы, Смежу ресницы. И лягу тихо, и будут сниться Деревья и птицы.

12 апреля 1917

Стенька Разин

1

Ветры спать ушли — с золотой зарей, Ночь подходит — каменною горой, И с своей княжною из жарких стран Отдыхает бешеный атаман. Молодые плечи в охапку сгреб, Да заслушался, запрокинув лоб, Как гремит над жарким его шатром — Соловьиный гром.

22 апреля 1917

2

А над Волгой — ночь, А над Волгой — сон. Расстелили ковры узорные, И возлег на них атаман с княжной Персиянкою — Брови Черные. И не видно звезд, и не слышно волн, Только весла да темь кромешная! И уносит в ночь атаманов челн Персиянскую душу грешную. И услышала Ночь — такую речь: — Аль не хочешь, что ль, Потеснее лечь? Ты меж наших баб — Что жемчужинка! Аль уж страшен так? Я твой вечный раб, Персияночка! Полоняночка!

* * *

А она — брови насупила, Брови длинные. А она — очи потупила Персиянские. И из уст ее — Только вздох один: — Джаль-Эддин!

* * *

А над Волгой — заря румяная, А над Волгой — рай. И грохочет ватага пьяная: — Атаман, вставай! Належался с басурманскою собакою! Вишь, глаза-то у красавицы наплаканы! А она — что смерть, Рот закушен в кровь. — Так и ходит атаманова крутая бровь. — Не поладила ты с нашею постелью, Так поладь, собака, с нашею купелью! В небе-то — ясно, Тёмно — на дне. Красный один Башмачок на корме. И стоит Степан — ровно грозный дуб, Побелел Степан — аж до самых губ. Закачался, зашатался. — Ох, томно! Поддержите, нехристи, — в очах тёмно! Вот и вся тебе персияночка, Полоняночка.

25 апреля 1917

3

(Сон Разина)

И снится Разину — сон: Словно плачется болотная цапля. И снится Разину — звон: Ровно капельки серебряные каплют. И снится Разину дно: Цветами — что плат ковровый. И снится лицо одно — Забытое, чернобровое. Сидит, ровно Божья мать, Да жемчуг на нитку нижет. И хочет он ей сказать, Да только губами движет… Сдавило дыханье — аж Стеклянный, в груди, осколок. И ходит, как сонный страж, Стеклянный — меж ними — полог.

* * *

Рулевой

зарею правил Вниз по Волге-реке. Ты зачем меня оставил Об одном башмачке? Кто красавицу захочет В башмачке одном? Я приду к тебе, дружочек, За другим башмачком! И звенят-звенят, звенят-звенят запястья: — Затонуло ты, Степаново счастье!

8 мая 1917

«Так и буду лежать, лежать…»

Так и буду лежать, лежать Восковая, да ледяная, да скорченная. Так и будут шептать, шептать: — Ох, шальная! ох, чумная! ох, порченная! А монашки-то вздыхать, вздыхать, А монашки-то — читать, читать: — Святый Боже! Святый Боже! Святый Крепкий! Не помилует, монашки, — ложь! Захочу — хвать нож! Захочу — и гроб в щепки! Да нет — не хочу — Молчу. Я тебе, дружок, Я слово скажу: Кому — вверху гулять, Кому — внизу лежать. Хочешь — целуй В желтый лоб, А не хочешь — так Заколотят в гроб. Дело такое: Стала умна. Вот оттого я Ликом темна.

2 мая 1917

«Что же! Коли кинут жребий…»

— Что же! Коли кинут жребий — Будь, любовь! В грозовом — безумном! — небе — Лед и кровь. Жду тебя сегодня ночью После двух: В час, когда во мне рокочут Кровь и дух.

13 мая 1917

Гаданье

«В очи взглянула…»

В очи взглянула Тускло и грозно. Где-то ответил — гром. — Ох, молодая! Дай погадаю О земном талане твоем. Синие тучи свились в воронку. Где-то гремит, — гремят! Ворожея в моего ребенка Сонный вперила взгляд. — Что же нам скажешь? — Все без обману. — Мне уже поздно, Ей еще рано… — Ох, придержи язык, красота! Что до поры говорить: не верю! — И распахнула карточный веер Черная — вся в серебре — рука. — Речью дерзка, Нравом проста, Щедро живешь, Красоты не копишь. В ложке воды тебя — ох — потопит Злой человек. Скоро в ночи тебе путь нежданный. Линии мало, Мало талану. — Позолоти! И вырастает с ударом грома Черный — на черном — туз.

19 мая 1917

«Как перед царями да князьями стены падают…»

Как перед царями да князьями стены падают — Отпади, тоска-печаль-кручина, С молодой рабы моей Марины, Верноподданной. Прошуми весеннею водою Над моей рабою Молодою. (Кинь-ка в воду обручальное кольцо, Покатай по белой грудке — яйцо!) От бессонницы, от речи сладкой, От змеи, от лихорадки, От подружкина совета, От лихого человека, От младых друзей, От чужих князей — Заклинаю государыню-княгиню, Молодую мою, верную рабыню. (Наклони лицо, Расколи яйцо!) Да растут ее чертоги — Выше снежных круч, Да бегут ее дороги — Выше синих туч, Да поклонятся ей в ноги Все князья земли,— Да звенят в ее кошелке Золотые рубли. Ржа — с ножа, С тебя, госпожа, — Тоска!