Том 2. Лорд Тилбури и другие
Шрифт:
В графстве Беркшир были девушки, которые давно бы вскинули брови и указали пришельцу на дверь. Но дружелюбная Джин не могла изображать баронетскую дочь даже перед чудаком в ярко-желтых ботинках. Она решила, что это агент какой-то коммерческой фирмы (дешевенькие драгоценности или, скажем, искусственные чулки), и мило улыбнулась.
— Здравствуйте, мистер Булпит! Как поживаете?
— На все сто. А вы как?
— Тоже ничего себе.
— Какой у вас шикарный дом!
— Вам
— Просто шик-блеск.
— Приятно слышать. Чем могу служить, мистер Булпит?
— Вроде бы ничем. А чего еще надо? Одно слово, нимфа с цветочками.
— Ну, что ж. — Джин подошла к каминной полке и стала заниматься огромной вазой. — Надеюсь, скоро вы сообщите мне, что все-таки вам нужно.
— А?
— Интересно узнать, зачем вы пришли.
Гость впервые догадался, что он допустил упущение, — и он добродушно хохотнул, сверкнув ослепительными зубами. Да, этот человек умел над собой посмеяться.
— Ой, верно! — воскликнул он. — Надо было сразу сказать. Думаешь, я сбрендил? Нет, я приехал к Алисе. А ты, само собой, ее дочка.
— Простите?
— Спорю на доллар. Одно лицо! Двадцать пять лет назад, ясное дело. Хотя ты потоньше. Ты у нас маломерка, а у нее пы-ы-шный бюст был. А так, один к одному.
Джин осенила догадка:
— Когда вы говорите «Алиса», это вы про маму?
— А то!
— Правда, она ведь Алиса. Бак зовет ее Душенька. Так вы ее знаете?
— А то! Вообще-то она моя сестренка. Ваза в руках у Джин заплясала.
— Значит, вы — мой таинственный дядюшка?
— Ну! — согласился мистер Булпит.
Джин счастливо засмеялась, предвкушая встречу новоявленных свойственников.
— Вот это да!
— А то! — откликнулся Булпит, который как раз хотел воскликнуть «Вот это да!»
При этих словах он выскочил на террасу, что-то там сделал и вернулся, уже не двигая челюстью, но тут же извлек из кармана новый пакетик жвачки и запустил машину.
— Говорят, она и в Англии есть, — между делом сообщил он. — Жвачка. Всюду можно купить.
— Правда?
— Ну! Цивилизация на марше. Прямо не поверишь.
— Вы только что приехали в Англию?
— А то! Из этой старой Франции. Канны там, Ницца, Монте-Карло. На итальянском пароходе. Жвачка тоже есть. Дела-а! Ну, как наша старушка?
— Старушка?
— Алиса. Шикарная девчонка была. Жаль, не виделись двадцать пять лет. Как она, скрипит, не рассохлась?
— Конечно. Весела и здорова.
— Ну, дает! Какой дом отхватила! Как это она?
— Вы хотите узнать, как мама вышла за Бака?
— А то! Помню, совсем была на мели, нижнее белье де-мон-стри-ровала.
— Когда Бак с ней познакомился, она пела в мюзик-холле.
— Ясно,
— В шоу «Женщина-цветок». Булпит оживился:
— Ух ты! Хорошая вещь. В Нью-Йорке не видал — в разъездах был, торговал патентованной мастикой, когда его привозили. Два раза в Канзас-сити ходил, раз — в Сен-Луисе. Ну, музыка!.. Сейчас такой нету. — Запрокинув голову, он прикрыл глаза: — «Для тебя-а-а, для тебя ы-ых, красотка…» Прошу прощения. Так ты говорила…
— Нью-Йоркская труппа приехала в Лондон. Бак пошел посмотреть и влюбился с первого взгляда. Послал записку за кулисы, пригласил в ресторан, он в те времена был очень шустер. Через неделю поженились.
История эта глубоко тронула гостя. В молодости он побывал певцом-официантом и, ежевечерне исполняя слащавые шлягеры для публики, склонной по малейшему поводу пустить слезу над пивом, насквозь пропитался сентиментальностью.
— О-о! — умилился он. — Прямо как в песне.
— Да, не без того.
— Английский лорд и американская Золушка!
— Вообще-то Бак — не лорд, да и мама не Золушка, но все равно, очень трогательно.
— Да уж. Люблю хорошую песню.
— И я люблю.
— Любовь, как говорится, правит миром.
— Неплохо сказано.
Булпит приостановился и кашлянул. В глазах у него зажегся многозначительный блеск, рука дернулась, будто он намеревался ткнуть племянницу под ребро. Он поборол себя, но Джин без труда предугадала, что, покончив с любовью старшего поколения, он перекинется на молодое.
— А кстати, насчет любви…
— Да?
— Вчера вечерком, у речки… э?
— Понимаете…
— И кто же он?
— Один мой… приятель.
— Я и сам догадался, что ты ему — хе-хе — симпатизируешь. Как его зовут-то?
— Адриан Пик.
— Жарко ты его целовала!
— Я…
— Похож на этих… Ну, картинки всюду понатыканы — такие шляпы треугольные, короткие штаны…
— Кавалеры с портретов?
— Вот-вот. Тебе он вроде нравится?
— Да, очень. А теперь, — сказала Джин, — вам, наверное, не терпится увидеть маму.
Подойдя к звонку, она нажала кнопку; но если рассчитывала, что это побудит собеседника сменить тему, то недооценила своего дядю. Булпит был не из таких.
— Ничего мальчик!
— Да.
— Давно его знаешь?
— Не очень.
— Где работает?
Джин вспыхнула. Казалось бы, невинный вопрос, даже менее дотошный человек, пожалуй, его бы задал, но она очень пожалела, что не может ответить: «Адриан — многообещающий молодой адвокат», или даже пусть «солидный клерк»; и ей показалось, что она ведет себя предательски.