Том 38. Полное собрание сочинений.
Шрифт:
Если мы и допустим все это, то все же в нашем христианском мире будет существовать важное затруднение, состоящее в том, как быть с христианской религией, которую открыто исповедуют все те, кто руководит войском и готовит его для войн.
Как бы ни извращали истинное христианское учение, как бы ни замалчивали его положений, невозможно заставить людей поверить, что религия, основанная на любви к ближнему, может допускать, что убийство необходимо и согласовано с учением любви к ближнему.
Поэтому правителям нет иного выбора, как — либо христианство, религия, либо государство со своим войском и убийствами.
Быть может, что христианская религия и религия вообще отжила и при выборе, который неизбежен, — государство со своим войском или христианская религия — люди нашего времени решат, что государство с войском настолько важнее исповедания христианства, что думать о христианстве бесполезно и что единственно необходимое — это сила
Все это может быть, но если это так, то надо открыто это высказать. Следует сказать откровенно, что нужно забыть все, что говорит людям совесть, людская мудрость самых древних времен, что говорит бог тем, которые в него веруют, а верить и подчиняться тому, что им приказывают, до убийства включительно — Николаи, Вильгельмы, Генрихи, Фальеры и прочие. Надо откровенно так и сказать. Государство, войско, самый ужасный деспотизм, узаконенное убийство или христианство, т. е. равенство, братство и любовь.
Вот та дилемма, которую мы, собравшиеся здесь, чтобы бороться против войны, обязаны поставить перед людьми.
В этом наша сила, сила непреодолимая, так как на нашей стороне истина, добро, бог.
Нам нужно только ясно и точно выставить эту дилемму, которая смутно чувствуется всеми людьми, и выбор для каждого человека не вызовет сомнений.
ВАРИАНТЫ «ЗАЯВЛЕНИЯ ОБ АРЕСТЕ H. Н. ГУСЕВА».
* № 1.
Вчера въ 10-мъ часу вечера въ нашъ домъ ворвались два вооруженныхъ человка, называющіе себя Исправникомъ и Становымъ, и потребовали моего молодого друга и <сотруд> помощника въ моихъ работахъ Н. Н. Гусева. Я говорю: ворвались, потому что люди эти <если бы не были тмъ, чмъ они есть> <не будь они> никогда не ршились [бы] итти въ домъ къ людямъ, которые их не знаютъ и по всей вроятности не желаютъ знать, и ихъ бы не пустили въ домъ, если бы они не были тмъ, чмъ они есть, исполнители насилій, поддерживаемыхъ, какъ всякое насиліе, оружіемъ. Люди эти съ торжественнымъ, благоговйнымъ видомъ прочли такъ же, какъ люди читаютъ священныя книги, признаваемыя словомъ Бога, скверную лживую бумажонку, излагающую ршеніе <очень глупаго и дурного> жалкаго, заблудшаго, совершившаго и совершающаго безчисленное количество преступленій человка, называемаго М[инистромъ] В[нутреннихъ] Д[лъ]. Въ бумажонк сказано, что <этотъ> H. H. Гусевъ по ршенію этого жалкаго и нехорошаго человка, называемаго М. в. д., Гусевъ долженъ быть немедленно взятъ въ тюрьму и по этапу отправленъ въ почему-то избранный людьми Чердынскій уздъ, гд онъ долженъ прожить почему-то именно 2 года. Причиной этого глупаго <жестокаго> насилія выставлялось то, что будто бы Гусевъ распространяетъ революціонныя книги, тогда какъ Гусевъ не распространялъ <и не распространяетъ> никакихъ революціонныхъ книгъ, а только по моей просьб высылаетъ людямъ, обращавшимся ко мн за моими книгами, т книги, которыя я просилъ его выслать. <Гусеву дано полчаса времени, чтобы собраться> Черезъ полчаса Гусева увезли и теперь онъ сидитъ въ тюрьм. A вс знаютъ, что такое съ своимъ переполненіемъ теперешнія тюрьмы. Совершенное надъ Гусевымъ глупое, жестокое и наглое насиліе особенно <характерно для нашего неcчастнаго правительства> поразительно, поразительно оно и по характеру того лица, надъ которымъ оно произведено, и по своей <лживости> не несправедливости — о справедливости съ тми людьми, которые называютъ себя правительствомъ, не можетъ быть и рчи, а явной лживости выставленныхъ причинъ и <главное> по своей нелпости <безсмысленности, случайности> и жестокости и главное по своей нецлесообразности. Поразительно во 1-хъ то, что сажаютъ въ тюрьму и ссылаютъ подъ стражей по этапу какъ опаснаго преступника кого же? Человка кроткаго, добраго, до глубины души проникнутаго христіанскимъ ученіемъ прощенія, непротивленія, любви.
* № 2.
Такъ разсуждаютъ т люди, которые за свои вроятно большiя умственныя способности призваны управлять 150 мил. народомъ.
* № 3.
И потому одно радикальное средство избавиться отъ него было бы то, чтобы подослать какихъ-нибудь такихъ Азефовъ, ихъ у насъ много, чтобы они какъ-нибудь нечаянно отравили или застрлили его, но это средство мы еще откладываемъ, теперь же будемъ ссылать всхъ его друзей и помощниковъ. Авось онъ опомнится и замолчитъ.
* № 4.
И потому единственное радикальное средство противъ не говорю дальнйшаго распространенія <моихъ> непріятныхъ правительству мыслей, такъ какъ такихъ средствъ нтъ и не можетъ быть, а противъ моей личной дятельности есть только одно радикальное средство. Средство это въ томъ, чтобы подослать какого-нибудь изъ тхъ продажныхъ, готовыхъ на все людей, которыхъ достаточное
ВАРИАНТЫ СТАТЬИ «О НАУКЕ».
* № 1.
То, о чемъ вы пишете въ вашемъ письм, такъ важно, что мн хочется какъ съумю подробно отвтить на ваши вопросы <или скоре на одинъ вашъ вопросъ>. Вопросы ваши сводятся вс къ тремъ вопросамъ: 1) О томъ, въ чемъ должна быть настоящая нужная для людей наука или образованіе? 2) Что такое то, что у насъ называется наукой и образованіемъ? и 3) Полезна ли эта наука или образованіе? а если не полезна, то не вредна ли она, а если вредна, то въ чемъ ея вредъ?
На первый вопросъ отвчаю такъ:
Наука <или образованіе> настоящая (буду употреблять одно слово наука, такъ какъ наука и образованіе значитъ одно и тоже), наука настоящая, т.-е. то, что человку нужно знать, есть только одна: какъ человку какъ можно лучше прожить въ этомъ мір тотъ короткій срокъ жизни, который опредленъ ему Богомъ, судьбой, законами природы — какъ хотите. Чтобы знать это, надо <человку> прежде всего знать, что точно хорошо, всегда хорошо, что точно дурно, всегда дурно, т.-е. знать, что должно и чего не длать для того, чтобы жизнь была хорошая. Знать это не всякій можетъ, потому что часто бываетъ, что то, что кажется хорошимъ, окажется дурнымъ: ребенокъ не знаетъ, что огонь жжется и лзетъ къ огню и обжигается, <человкъ> неопытный малый не знаетъ, что отъ пьянства люди теряютъ разсудокъ, напивается и длаетъ то, чего не хотлъ бы, <взрослый> въ полномъ разум человкъ не знаетъ, что отъ зла бываетъ зло, сердится на обидчика и отплачиваетъ ему тмъ же и портитъ свою жизнь, и такъ многое другое. Такъ что вся настоящая наука <нужная людямъ> только въ томъ, чтобы знать, что хорошо, что дурно и что надо и чего не надо длать для того, чтобы прожить хорошо. Все, что помогаетъ этому знанію, все это наука, а все, что не помогает этому, то не наука, а одни пустяки.
Такъ что поэтому всякій человкъ, будь онъ уменъ или не очень уменъ, ученъ и вовсе безграмотенъ, всякій можетъ разобрать, какія знанія идутъ къ наук и какія одни пустяки, хотя люди и занимаются ими и восхваляютъ тхъ, которые132 знаютъ много такихъ пустяковъ. Настоящая наука одна и не очень большая и не трудная, она вся только въ томъ, чтобы знать, какъ о томъ самомъ, въ чемъ дло науки, о томъ, какъ людямъ надо жить на свт, какъ объ этомъ думали прежде насъ за тысячи лтъ самые лучшіе и мудрые люди. A такіе люди были везд, и въ Индіи Кришна и въ Кита Конфуцій, и Лаотци и Будда и въ Греціи и Рим Сократъ и Эпиктетъ и Маркъ Аврелій и Христосъ, и Іоаннъ Апостолъ, и многіе и мн. мн. др. И вотъ знать это и знать, къ чему, одному и тому же пришли они вс, въ этомъ истинная наука. И наука эта не длинная и не мудреная. И вкратц наука эта понятна всякому самому простому ребенку или безграмотной старушк,133 какъ и не можетъ быть иначе. Неужели Богъ или судьба или законъ природы можетъ быть такъ несправедливъ, что откроетъ истину только тому, кто учился 12 лтъ въ учебномъ заведеніи. А настоящая наука въ томъ, чтобы длать другому то, чего себ хочешь. Это всякому понятно и больше ничего не нужно. Такъ что настоящая наука одна и короткая, пустяковой же наук конца нтъ.
* № 2.
Вотъ эти то люди и выдумываютъ разныя игры, потхи, забавы, въ томъ числ и то, что они называютъ наукой. Бды отъ этого особенной не было бы, если бы эти дармоды занимались букашками и звздами, рядомъ съ картами, скачками, нарядами, чмъ бы дитя не тшилось только бы не плакало, но бда въ томъ, что знаетъ кошка чье мясо съла, эти люди хотятъ оправдать свою праздную и незаконную жизнь на ше другихъ людей тмъ, что они заняты самымъ важнымъ дломъ, наукой, и для этого называютъ наукой т пустяки, которыми они занимаются, увряя, что все это они длаютъ на пользу людей. Настоящей же наукой имъ никакъ нельзя заниматься, потому что настоящая наука обличаетъ ихъ грхъ, тотъ, что живутъ на ше рабочаго народа. Для того же, чтобы придать важность тмъ пустякамъ, которые они называютъ наукой, они придумываютъ самыя хитромудрыя искусныя разсужденія, по которымъ разбираютъ всякія никому не нужныя тонкости, <:о томъ, какіе прежде, какіе посл родились зври, какія будутъ козявки размножаться, какія убавляться, какъ лучше134 жить нашему рабочему народу, такъ чтобы былъ одинъ135 хозяинъ или много хозяевъ и> давая этимъ разсужденіямъ разныя странныя новыя названія, гносеологія, патологія, физіомеханика и т. п. и т. п.