Том 6. Лимонарь
Шрифт:
— Костер! крикнул Клевдас.
— Теперь мне все равно, покорно ответил Клодомир.
— Так беги, вырвалось у отца, но прозвучало: «так посиди».
И это было понято: тюрьма.
И его повели: убийца Аполлона. И она следовала за ним.
Восторг озарял ее щебечущие глаза, что они говорили, нам не понять, свет бежал перед ней, струясь.
В день казни Клодомира на площади, где сжигали убийц и прелюбодеев, она стояла перед костром, зарея сквозь зарево огня.
И все видели, как с последним пламенным
* * *
На место Клодомира взял Клевдас себе за сына Киндиеса, сына Аполлона. Не откладывая, сыграли свадьбу: Кресиль, дочь Клевдаса вышла замуж за Киндиеса, сына Аполлона. Так округлилось горе и радость.
Свадебным подарком молодым от короля Клевдаса — всем памятно — была отмена старого закона о прелюбодеянии: любовь не виновата и жечь костром за любовь негодно.
Вернулся из бегов повар Амос: никого из хозяев в живых, перешел на службу к королю.
На свадьбе только и говорили что о невинной любви — новом законе — и о бесстыжем поваре: заткнул гостям нос какой-то ореховой повидлой с наваром из мелких дуль — добрый знак для молодых.
У королевы Крезиль было тринадцать сыновей. Старший, любимый внук Клевдаса, Парамонд, остался жить в легендарной истории: первый французский король.
БЕЛИНДА
Во Франции у короля Парамонда годы учения Тристана, Говерналь француз, ему и книги в руки — самая широкая программа: по-нашему Сорбонна, Филармония, Военное Училище.
Тристан живет во дворце Парамонда. Встреча с рыцарями на турнирах и на приемах у короля. Ученые и музыканты за ум, искусство и ловкость гордились своим иностранным учеником. Корнуальский принц у всех на виду, окружен восхищением, любимец короля Парамонда. Об руку с Тристаном идет Айлиль, племянник короля, такой же задумчивый и во всем успешный.
Из рыцарей, гости Парамонда, обращал на себя внимание ирландский великан, черный густой голос. Аморольт — Мориспольто, что означало, рассекает море. Этот рыцарь смотрел свысока и по росту и сознавая, не найти ему равного себе ни на земле, ни на море.
Тристан вызвал Аморольта на поединок — Аморольт не принял вызов.
— И хорошо сделал, сказал карлик Роккетто, а не избежать: от Тристана тебе будет смерть.
Аморольт смеясь — какие страшные у великана зубы — поднял карлика в воздух и крутя — на память! — а карлик укусил его за палец — на память! — брезгливо шваркнул о пол.
Это было на людях и все заметили: великан принял шутку к сердцу.
Аморольт, не взглянув на Тристана, вышел.
— Эти шутки могут кончиться плохо! — говорили, не поймешь, о Тристане или о карлике, но все сочувствовали и
Еще один рыцарь — все на него пялили глаза: черный щит и два меча, одним двух долбанул оттого, сарацин Паламед.
Этот черный рыцарь снисходительно и добродушно смотрел на молодых и из всех отличал Тристана. И Тристану он понравился и не приходило мысли, что когда — нибудь станет ему поперек дороги.
Аморольт и Паламед диковинки — рыцарям праздник.
Рыцарь Бербес — рыцарь королевны Белинды. У Тристана всегда на глазах: озабоченный и настороже, Тристан бельмо — ни для кого не тайна, кто в мыслях Белинды.
Белинда и Эмер неразлучны. Их не мог не заметить свысока Аморольт и сразу Паламед. На турнирах подруги опоясывали рыцарей и награждали победителей розой и стихами.
Тристан встречался на людях с Белиндой, эти встречи случались как-то само собой — дороги скрещивались — он чувствовал, она зовет его — из ее глаз тянулись к нему руки, и как горяча была ее рука, но ответных слов он в себе не различал, и если выбирать, он назвал бы Эмер.
Говерналь не раз передавал записки от Белинды: она просила о свидании. Но каждый раз Тристан уклонялся.
Говерналь, вспоминая свои любовные рыцарские подвиги, уверен, что это можно и ни к чему не обязывает.
Тристан не поддался.
Казалось бы записками дело и кончится, а оказалось, с этого начинается — Говерналю непредвиденно, а Тристану — прямо по башке.
Про Эмер говорят: семь зрачков или в ее глазах семь драконовых камней: в правом четыре и три в левом — сверкающая Эмер! Ирландка, она знала много всяких приворотов или, как в старину у кельтов, «гейсс», приворот наверняка.
— Научи, как это делается? спросила Белинда.
— Очень просто: ты его подкарауль и, врасплох ухватя за уши, скажи: «позор на твои уши, проклятие на голову, если меня не возьмешь!»
— И это все? — усумнилась Белинда; она ждала услыхать: лунная ночь или глубокая полночь и как у Гоголя кого — нибудь зарезать, да она готова и зарезать.
— Испытанный гейсс, — сказала Эмер, в древней повести о короле Конхобаре этим гейсс Дейрдре приворожила Найси.
— И что же дальше?
— Найси убили, а Дейрдре Конхобар решил выдать замуж, кого она назовет самым отвратительным, и в день свадьбы она ударилась головой о скалу и раскроила себе череп.
— Стало быть она любила Найси?
— Еще бы! Так я люблю моего Айли.
Накануне, как потом вспоминали, Тристан был особенно печален: его глаза заливала печаль.
— Как ты похож на свою мать! заметил Говерналь, любуясь.
— Что ты такой? — остановил Айлиль, — что-то случилось?
— Нет еще, ответил Тристан, со мной такое бывает: все, что во мне вдруг вижу перед собой, я оплетен и эта сеть звучит, и от этой музыки... он не договорил, а ему хотелось скрыться — пропасть.