Шрифт:
ГЛАВА I
Вы полагаете, что Томъ Соуеръ успокоился посл всхъ этихъ приключеній? Я разумю тутъ приключенія, которыя мы пережили на рк, въ то время какъ освобождали негра Джима и Томъ Соуеръ былъ раненъ въ ногу. Нтъ, онъ ни мало не успокоился. Это только подзадоривало его еще боле. Вотъ и вся полученная прибыль! Видите-ли, когда мы вс трое возвратились ркою изъ нашего долгаго странствованія и, такъ сказать, окруженные славой, и жители встртили насъ цлымъ факельцугомъ, и говорили намъ рчи, и вс кричали: ура! и вопили, причемъ многіе и напились, — все это возвело насъ въ герои, чего Томъ Соуеръ и добивался всегда. Въ продолженіи нкотораго времени это его удовлетворяло. Вс имъ восхищались и онъ, задравъ носъ, расхаживалъ по нашему селу такъ, какъ будто все оно ему принадлежало. Нкоторыя лица звали его «Томъ Соуеръ-путешественникъ», и онъ чванился этимъ до того, что совсмъ уже зазнался. Напримръ, онъ ставилъ себя гораздо выше меня и Джима, потому что мы поплыли внизъ по рк на плоту, и только воротились пароходомъ, а Томъ халъ на пароход въ оба конца. Мальчики порядочно завидовали мн и Джиму,
Конечно, я не знаю наврное… можетъ быть, все это и удовлетворило бы его, не будь стараго Ната Парсона, нашего почтмейстера. Это былъ крайне худой и долговязый добрякъ, глуповатый, оплшиввшій отъ старости, и притомъ болтливйшее старое животное, какое мн только приходилось видать. Въ теченіе тридцати лтъ онъ былъ у насъ въ сел единственнымъ человкомъ съ репутаціей, — я хочу сказать, съ репутаціей путешественника, — и, понятное дло, онъ страшно тмъ гордился; всмъ было извстно, что, въ теченіе этихъ тридцати лтъ, онъ разсказывалъ объ этомъ своемъ путешествіи милліонъ разъ, и всякій разъ съ наслажденіемъ. И, вдругъ, является теперь мальчишка, которому нтъ еще полныхъ пятнадцати лтъ и заставляетъ всхъ развать рты и восторгаться его путешествіемъ. Не мудрено, что это такъ возмущало бднаго старикашку. Онъ выходилъ изъ себя, слушая Тома и возгласы окружающихъ: «Скажите на милость!..» «Возможно-ли!..» «Господи, помилуй!» и другое все въ томъ же род. А уйти ему отъ этой пытки было некуда, все равно какъ мух, попавшей заднею лапкою въ патоку. И когда Томъ умолкалъ, бдняга старикъ начиналъ выскребать свои старыя похожденія, выставляя ихъ поэффектне, но они порядочно уже повылиняли и упали въ цн, такъ что даже жалко было смотрть. А Томъ принимался тотчасъ выкладывать опять что-нибудь свое; но только что, бывало, онъ замолчитъ, старикъ опять начинаетъ, и такъ они одинъ за другимъ, одинъ за другимъ, цлыми часами, все стараются перещеголять другъ друга.
Но надо разсказать о путешествіи Парсона. Когда его назначили почтмейстеромъ и онъ былъ совсмъ еще внов на служб, приходитъ сюда письмо, отъ кого, неизвстно, и адресованное на имя такого лица, какого во всемъ мстечк нтъ. Онъ ршительно сталъ втупикъ: что длать съ этимъ письмомъ? Такъ письмо и лежало, одну недлю за другой, пока, наконецъ, отъ одного вида его у Парсона стали колики длаться. И письмо было не франкированное, что составляло новую бду; получить десяти центовъ было не съ кого, а правительство, Парсонъ понималъ это, возложило бы отвтственность за недоборъ на него и, чего добраго, смстило бы его даже за то, что онъ не взыскиваетъ всего, съ кого слдуетъ. Ему становилось не въ моготу, наконецъ. Онъ не могъ спать по ночамъ, пересталъ сть, исхудалъ такъ, что только тнь отъ него оставалась, но все же не ршался посовтоваться съ кмъ-нибудь, боясь, что этотъ человкъ измнитъ ему и донесетъ правительству о письм. Онъ запряталъ письмо подъ полъ; но и это не помогало: увидитъ онъ, бывало, что кто-нибудь стоитъ именно на этомъ мст, и его дрожь такъ и пройметъ, осадятъ его тотчасъ всякія подозрнія, и онъ просидитъ до поздней ночи, выждетъ, чтобы стемнло совсмъ и все стихло, и тогда прокрадется въ контору, вынетъ письмо и схоронитъ его въ другомъ мст. Само собой разумется, что вс стали его избгать, качали головами на него глядя и перешептывались, потому что, судя по виду его и страннымъ поступкамъ, вс начинали думать, что онъ убилъ кого-нибудь или совершилъ, кто его тамъ знаетъ, что… Будь онъ съ чужой стороны, не здшній, съ нимъ расправились бы даже, наврное, судомъ Линча.
Какъ я уже сказалъ, ему стало не втерпежъ и онъ ршился похать въ Уашингтонъ, къ самому президенту Соединенныхъ Штатовъ, съ тмъ чтобы выяснить ему все дло, не утаивая ни крошечки, потомъ выложить письмо передъ всмъ правительствомъ и сказать: «Вотъ оно вамъ… расправляйтесь со мной, какъ-хотите; но беру небо въ свидтели, я неповиненъ и не заслуживаю всей кары законовъ, и безъ меня семья моя умретъ съ голода, а у нея и теперь-то ничего нтъ; истинно говорю это и могу присягнуть».
Сказано-сдлано. Чуточку самую прохалъ онъ на пароход, чуточку въ дилижанс, а всю остальную дорогу верхомъ, и ему потребовалось три недли, чтобы добраться до Уашингтона. Видлъ онъ пропасть всякихъ мстъ: множество поселковъ и четыре города; пробылъ въ отсутствіи около восьми недль, но когда воротился, то уже сталъ знамените всхъ въ нашемъ мстечк. Это путешествіе прославило его даже во всей округ, ни о комъ столько не толковали, какъ о немъ, люди прізжали изъ-за тридцати миль, чтобы взглянуть на него, — даже изъ самыхъ отдаленныхъ захолустьевъ въ Иллинойс прізжали, — глазли на него, розиня ротъ, а онъ-то и принимался болтать. Не увидать другой разъ ничего подобнаго!
Трудно теперь было ршить окончательно, кто боле великій путешественникъ: одни стояли за Тома, другіе за Ната. Вс соглашались въ томъ, что Натъ обозрлъ большее въ смысл долготы; за то нельзя было не признать, что если Томъ отсталъ отъ него по долгот, то пересилилъ его въ отношеніи широты и разныхъ климатовъ. Словомъ, не знали, чья взяла. Вотъ имъ обоимъ и приходилось выставлять на видъ самыя опасныя изъ своихъ приключеній, чтобы доказать этимъ путемъ свое преимущество. Нату Парсону особенно вредила эта пуля, что поранила Тома въ ногу; онъ ратовалъ противъ нея какъ умлъ, но при неблагопріятныхъ условіяхъ, потому что Томъ не оставался на одномъ мст, пока Натъ разсказывалъ, что было бы, правду сказать, честне съ его стороны, а расхаживалъ кругомъ, сильно прихрамывая въ-то время, какъ старикъ росписывалъ случай, происшедшій съ нимъ въ Уашингтон. Надо замтить, что Томъ продолжалъ представляться колченогмъ и посл того, какъ его нога совсмъ зажила, онъ упражнялся въ этомъ по ночамъ дома и поддерживалъ эту штуку, точно она только что съ нимъ приключилась.
Случай, бывшій съ Натомъ, былъ не хуже пули, —
Онъ прискакалъ въ Уашингтонъ, пристроилъ своего коня и отправился съ письмомъ къ дому президента. Ему сказали тамъ, что президентъ въ Капитоліи и собирается тотчасъ же отправиться въ Филадельфію;- если Натъ хотлъ видть его, то долженъ былъ дорожитъ каждой минутой! Онъ чуть не упалъ, до того это его сразило. Лошади при немъ не было и онъ просто не зналъ, что длать. Но какъ разъ въ эту минуту детъ негръ-извозчикъ съ полуразвалившейся старой кареткой. Парсонъ видитъ спасеніе, выскакиваетъ изъ подъзда и кричитъ:
— Полдоллара теб, если доставишь меня въ полчаса въ Капитолій, и четверть еще, если въ двадцать минутъ!
— Ладно! — отвчаетъ негръ.
Натъ вскочилъ въ экипажъ, захлопнулъ дверцу и они помчались, трясясь и подскакивая по самой сквернйшей дорог, какую только можно себ вообразить, и съ такимъ грохотомъ, что это одно уже наводило ужасъ. Натъ продлъ руки сквозь петли и вислъ такъ въ избжаніе смерти, но каретка вдругъ наткнулась на большой камень, подпрыгнула кверху, а дно у нея провалилось и ноги у Ната очутились при этомъ на земл; онъ понялъ тотчасъ, что подвергается страшной опасности, если не будетъ поспвать за каретой. Онъ былъ перепуганъ до нельзя, но напрягалъ вс свои силы, чтобы держаться за петли и перебирать ногами быстре. При этомъ, онъ оралъ во все горло, приказывая извозчику остановиться; то же кричали ему и прохожіе, замтившіе, что подъ каретою мелькаютъ чьи-то ноги, а внутри ея, какъ было видно черезъ окна, болтаются чьи-то плечи и голова. Всмъ было понятно, что Натъ подвергается большой опасности, но чмъ неистове кричали вс, тмъ отчаянне вопилъ самъ негръ и тмъ сильне нахлестывалъ онъ лошадей, повторяя:- Не безпокойтесь! Я общалъ доставить его туда во время, и доставлю… сами увидите! — Дло было въ томъ, что онъ принималъ все за понуканье хать скоре, словъ же, понятнымъ образомъ, нельзя было ему разслышать изъ-за грохота экипажа. И скачка продолжалась тмъ же порядкомъ… прохожіе холодли и цпенли, глядя на нее; за то, когда карета остановилась, наконецъ, у Капитолія, то оказалось, что никто и никогда еще такъ быстро не здилъ; вс это даже засвидтельствовали. Лошади такъ и растянулись, Натъ свалился на землю совсмъ разбитый; его вытащили всего въ пыли, оборваннаго, босоногаго, но онъ все же не опоздалъ, прибылъ какъ разъ во время, поймалъ президента и передалъ ему письмо. Все дло отлично уладилось: президентъ простилъ Ната тутъ же на мст и Натъ далъ негру дв четверти доллара, сверхплатныхъ, вмсто общанной одной, потому что видлъ хорошо, что не попадись эта карета, онъ не посплъ бы никакъ во время, даже очень опоздалъ бы наврное.
Это было, дйствительно, очень замчательное приключеніе, и Тому Соуеру приходилось сильно налегать на свою огнестрльную рану, чтобы не спасовать передъ Натомъ и держаться на своей высот.
Но мало по малу слава Тома стала меркнуть вслдствіе разныхъ обстоятельствъ, отвлекавшихъ вниманіе жителей: во-первыхъ, были скачки, потомъ сгорлъ одинъ домъ, потомъ появился циркъ, за циркомъ послдовала большая аукціонная продажа негровъ; посл того было еще затменіе. Все это встряхивало общество, какъ и обыкновенно бываетъ, а толки о Том совершенно затихли, что огорчало и раздражало его до послдней степени. Наконецъ, онъ сталъ такъ тосковать и не находить себ мста, и это изо дня въ день, что я даже спросилъ его, что съ нимъ такое? Онъ отвтилъ, что сердце у него разрывается, когда онъ думаетъ, что становится старше и старше, а войны никакой нтъ, — нтъ и ему никакого пути прославить свое имя. Вс мальчики вообще думаютъ такъ, но только онъ былъ первымъ, отъ котораго мн удалось слышать это прямо, открыто.
И вотъ онъ принялся придумывать, какъ бы прославиться, придумалъ это очень скоро и предложилъ намъ съ Джимомъ вступить съ нимъ въ компанію. Онъ былъ всегда очень откровененъ и великодушенъ въ этомъ отношеніи. Мало-ли ребятъ, которые хороши и ласковы съ вами, когда вамъ что хорошее достается, но которые скроютъ отъ васъ, если имъ выгода предстоитъ, и стараются только сами все заграбастать себ. Нтъ, это было вовсе не въ характер Тома Соуера, могу засвидтельствовать. Попадись вамъ яблоко и куча ребятъ будетъ вертться около васъ и подличать, лишь бы выпросить объдокъ; но когда яблочко у нихъ, а вы станете просить себ объдка и напомните имъ, что сами давали прежде, то они вамъ рожу скорчатъ и скажутъ, что очень благодарны за то прежнее, но у нихъ объдочка не останется. Но я замчаю, что это имъ даромъ не проходитъ: стоитъ только подождать. Вотъ Джэкъ Гукеръ всегда такъ продлывалъ и что же? двухъ лтъ не прошло, и онъ утонулъ.
Ну, хорошо, пошли мы въ лсъ, что на холм, и Томъ объяснилъ намъ, что такое онъ придумалъ. Былъ это Крестовый походъ.
— Что же это за штука: Крестовый походъ? — спросилъ я.
Онъ взглянулъ презрительно, какъ всегда, когда ему становилось стыдно за кого-нибудь, и отвтилъ:
— Гекъ Финнъ, неужели ты хочешь сказать, что не знаешь, что такое Крестовый походъ?
— Нтъ, не знаю, — сказалъ я. — Да и знать не гонюсь. Прожилъ я до сихъ поръ безъ этого; и здоровъ былъ, ничего. А скажешь ты мн, тогда буду знать, и довольно будетъ съ меня. Я ршительно не понимаю, съ чего я стану ломать себ голову и разгадывать то, въ чемъ мн и нужды не встртится никогда, можетъ быть. Вотъ, взять хотя Ланса Уильямса: выучился онъ говорить по чоктоуски, а сюда и не заглядывалъ отъ роду какой-нибудь чоктоу, до тхъ поръ, пока не пришелъ, дйствительно, одинъ, да только затмъ, чтобы вырыть могилу ему же, Лансу Уильямсу… Ну, говори теперь, что такое Крестовый походъ? Только впередъ скажу: если это брать какую-нибудь привиллегію, то денегъ съ нею не наживешь. Вотъ Билль Томпсонъ…