Тощий Мемед
Шрифт:
Наевшись, они поблагодарили хозяина, который не торопясь заканчивал еду:
— Да умножатся ваши блага!
— На здоровье, ребята, в молодости все так едят, — отвечал ага.
Он вытер тыльной стороной ладони усы и встал из-за стола.
— Курите? Свернем по одной.
— Мы не курим, — сказал Джаббар.
Керимоглу поднес ко рту цигарку и выбил из огнива огонь. В воздухе распространился запах серы. Сделав несколько затяжек, Керимоглу раскурил цигарку:
— Я хочу вам кое-что сказать, только
— Говори, ага. Мы ничего плохого не подумаем, не бойся, — сказал Мемед.
Керимоглу снова смутился.
— Я не хочу сказать… — начал он, заикаясь, — что в этих горах нет у вас ни матери, ни дома. Вот вы вышли из боя. Одежда ваша в крови, может быть, вы даже ранены. Снимите с себя все. Дети выстирают и тут же все высохнет. Если торопитесь, ребята высушат над огнем. А пока оденетесь в мое. Не подумайте, что Керимоглу вас разденет и выдаст. В доме Керимоглу человека не обидят. Пока Керимоглу жив, никто не тронет его гостя. Знайте это.
— Мы знаем Керимоглу. Как тебе, ага, могло придти такое в голову, — с упреком сказал Джаббар.
— Придет же такое в голову… — повторил Мемед.
— Ох, не зарекайся, сынок! Человек вскормлен сырым молоком. Поэтому от него можно ожидать всякой пакости, как, впрочем, и хорошего. Не зарекайся!
Черноглазая, розовощекая невестка Керимоглу с насурмленными бровями принесла и положила перед каждым пару белья. От него пахло мылом.
— Я выйду, а вы переоденьтесь, — сказал Керимоглу, направляясь к двери.
— Вот Джаббар, какие хорошие люди есть на белом свете! — вздохнул Мемед, когда Керимоглу вышел из шатра.
— А какие жестокие, какие окаянные люди есть на этом свете, Мемед! — возразил Джаббар.
— Посмотри на Керимоглу, какой он гостеприимный!
— Переоделись, ребята? Можно войти? — послышался голос Керимоглу.
— Переоделись, — ответил Мемед.
— Дай-ка я взгляну на твою рану? — обратился Керимоглу к Мемеду.
— Да что там! Маленькая царапина…
— А ты не ранен? — повернулся Керимоглу к Джаббару.
— Слава богу, все в порядке.
Керимоглу вышел из шатра. Немного погодя он вернулся с миской и тряпками. Сам приготовил пластырь.
— В два дня заживет, — приговаривал он, перевязывая рану Мемеда. — У нас тоже, сынок, в молодости бывали раны. Все проходит.
Он перевязал голову Мемеда не хуже опытного лекаря.
— Спасибо тебе, ага, — поблагодарил Мемед.
— Рана пустяковая, только вот загноилась. Пластырь все залечит. Не тревожься! — приговаривал Керимоглу.
Керимоглу держал себя как-то странно. Когда ему нужно было что-нибудь спросить, он, как ребенок, смущался. При этом он улыбался, лицо его становилось красным. В конце концов, делая над собой мучительное усилие, он задавал вопрос. Сейчас с ним происходило
— Сынок, — обратился он к Мемеду, — мне неловко спрашивать. Ты что, в самом деле разбойник?..
— Наш Тощий Мемед играет в разбойники, ага, — улыбаясь, пошутил Джаббар.
Мемед тоже улыбнулся.
— Значит, ты считаешь, что я не похож на разбойника, ага?
— Ты уж прости меня, я спросил не для того, чтобы тебя обидеть. Ты очень молодо выглядишь. На вид тебе лет шестнадцать. Поэтому я и спросил. Не обижайся…
— Восемнадцать, — гордо поправил Мемед.
— Я просто полюбопытствовал. Не сердись. Что тебя заставило в твои годы стать разбойником?
— Стащил у своего аги осла и продал его. Потом испугался, что ага побьет, и удрал к нам. Что делать — приняли. Пусть среди нас будет и такой, кто ворует ослов. Всякое бывает… — опять пошутил Джаббар.
Керимоглу понял, что Джаббар шутит, пожалел, что задал такой вопрос, и замолчал.
Заметив, что Керимоглу расстроен, Джаббар спросил:
— Ты знаешь Абди-агу из деревни Деирменолук?
— Очень хорошо знаю, — оживился Керимоглу. — Слышал, что его ранили, но не убили. Племянника его убили.
— Это он его убил! — указал Джаббар на Мемеда.
Керимоглу внимательно посмотрел на Мемеда.
— Странно. Тощий Мемед совсем не похож на убийцу. Даже не верится!..
— Ага, не можешь ли ты сделать еще немного пластыря? У нас есть раненые. Для них… — попросил Мемед.
— Есть готовая мазь, — сказал Керимоглу. — Целебная… Я вам дам. Сейчас приготовлю и пластырь.
— Чтоб тебе не видеть плохих дней в жизни, — поблагодарил Мемед.
Керимоглу завернул мазь и пластырь в большой кусок материи и подал Мемеду.
Когда они собирались в путь, Керимоглу сказал:
— Удивляюсь я тебе. Тощий Мемед. Нисколько ты не похож на разбойника. Что ты будешь делать? Странно!.. Человек не знает, что у другого на душе.
— Будь здоров, ага, — в один голос сказали Мемед и Джаббар.
— Счастливого пути, — ответил Керимоглу, обнажая в улыбке молочно-белые зубы. — Заходите как-нибудь. Потолкуем.
Оба уходили с большими тяжелыми свертками. Керимоглу дал им хлеба, сыру и масла.
— До чего хороший человек! — восхищался Джаббар.
— До чего хороший… — вторил ему Мемед.
Вдруг Мемед изменился в Лице:
— Джаббар, а белье мы не отдали старику…
— Пустяки, не стащили же мы, а забыли…
— Так не годится. Вернемся, нужно отдать.
— Да, Керимоглу прав, ты совсем не похож на разбойника.
— Что поделаешь. Не все же родятся разбойниками.
— Ну, если так, вернемся…
— Пошли.
Они побежали назад. Керимоглу встретил их у входа в шатер.
— Что это вы вернулись? — удивленно спросил он.