Тощий Мемед
Шрифт:
— Послушай, глупыш, ведь Деирменолук всего лишь за этой горой. Ты забыл дорогу, по которой пришел?
Мемед застыл от удивления. Глаза его расширились, на лбу выступил холодный пот. Все надежды рушились. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.
В небе парили орлы. Мемед засмотрелся на них, придвинулся к Сулейману.
— А если я пойду в ту деревню и стану чьим-нибудь сыном? Если Абди-ага найдет меня здесь, он меня убьет, — повторял Мемед.
— Ну что ж, иди в ту деревню и становись чьим-нибудь
— Как было бы хорошо, если бы я стал твоим сыном! — воскликнул Мемед. — Как хорошо, но…
— Что «но»?
— Если он меня найдет… Не побоится аллаха… Изрубит на куски… — пробормотал Мемед.
— Что, ты говоришь, он сделает? — спросил Сулейман, подняв голову от станка. Мемед нахмурился, лицо его потемнело. Большие глаза погасли, словно в них померк свет.
Заметив, что Сулейман смотрит на него, Мемед взял старика за руку.
— А что будет с тобой? — спросил он, собрав всю свою волю и заглядывая Сулейману в глаза.
— Не бойся, ничего, — ответил Сулейман.
Мемед рассмеялся; это был какой-то горький смех, в нем чувствовались и страх и радость. Сулейман кончил работу, встал и сказал:
— Послушай, Мемед, у меня в доме напротив есть дело, я должен пойти туда. Займись чем-нибудь. Хочешь, пройдись по деревне.
Они расстались. Мальчик пошел по деревне. Двадцать — двадцать пять глинобитных домов, бесформенных и неуклюжих, кое-как громоздились на камнях друг около друга, поднимаясь на метр от земли.
Он прошел всю деревню из конца в конец. На куче навоза играли дети. Укрывшись в тени домов, сидели за прялками женщины.
Чья-то собака, опустив хвост, боязливо жалась к стене. По всей деревне навалены кучи навоза. Так бродил он до вечера. Никто не спросил его, кто он и куда держит путь. У них в Деирменолуке ни один прохожий не пройдет незамеченным, ребятишки сразу окружат его. А здесь совсем другое дело. И это ему не нравилось. Когда он возвратился домой, его встретил Сулейман.
— Тощий Мемед, где ты весь день пропадал? Как дела?
— Хорошо.
Так прошло еще несколько дней. Мемед подружился с ребятами. Часто играл с ними. Никто никогда не мог обыграть его. Но он не кичился своей ловкостью. Другой бы на его месте, наверное, не удержался. Мемед только пожимал плечами, считая это детской забавой. И поэтому его успехи не злили ребят.
В Таврах начались осенние дожди. На склоны падали тяжелые капли, такие же крупные, как опадающие осенью листья.
Гремел гром. С гор, покрытых могучими лесами, на равнину скатывались увлекаемые потоками воды камни.
Мемеду надоело слоняться без дела, и однажды он сказал Сулейману:
— Дядя Сулейман, что будет дальше? Мне скучно. Я даром ем твой хлеб.
— Отдохни еще. Куда тебе торопиться? И для тебя найдется дело, сынок, — успокаивал его Сулейман.
Через несколько
Тощий Мемед сидел на камне против дома. На ногах у него были чарыки [4] , которые сделал ему Сулейман из сыромятной кожи. Они еще не совсем высохли. По торчавшим на них синим волоскам можно было догадаться, что они сделаны из шкуры бычка. Глядя на них, Тощий Мемед чуть не прыгал от радости. Сулейман подошел к Мемеду и стал смотреть, как тот завязывает чарыки. Делал он это очень ловко. Быстро продев шнурки, он так же быстро завязал их.
— А ты, оказывается, мастер завязывать чарыки, — похвалил Сулейман.
4
Чарыки — крестьянская самодельная обувь. — Прим, персе.
Тощий Мемед поднял голову и улыбнулся.
— Я сам могу сделать чарыки. Но эти ты сделал очень хорошо.
Тощий Мемед поднялся. Несколько раз топнул ногой. Прошел десять-пятнадцать шагов. И опять посмотрел на чарыки. Он был в восторге.
— Как раз по ноге, — сказал он, подойдя к Сулейману.
Они отправились в путь. По дороге Тощий Мемед не отрывал глаз от чарыков. Он то ускорял, то замедлял шаг, останавливался и даже нагибался, чтобы погладить торчащие волоски.
Сулейман радовался вместе с Мемедом.
— Тебе они очень нравятся, Мемед?
— Они мне как раз впору, я люблю ходить в чарыках, — ответил Мемед.
— В той деревне тебе никто таких чарыков не сделал бы, — заметил Сулейман.
— А разве в той деревне не носят обуви? — с лукавой усмешкой спросил Мемед.
Сулейман не понимал, шутит он или нет.
— Носят, но не чарыки, — ответил старик.
— Понятно, — сказал Мемед.
Наконец они вышли из деревни. Мемед обрадовался. Поля растянулись до самых гор. На полях никто не работал. И, хотя на них не было колючек, они стояли пустыми. Земля здесь — сплошной камень…
Мемед остановился.
— Куда это мы идем?
— Так просто, погулять, — сказал старик. Мемед замолчал. Они двинулись дальше.
На новые чарыки налипла грязь. Мемед почувствовал, что ноги промокли, и выругался.
Деревня осталась далеко позади. Был виден только дым, поднимавшийся из двух труб.
— Тощий Мемед, — начал старик. — Вот здесь ты будешь пасти овец. Ты можешь гнать их вон до той горы. Только не ходи дальше. Там ваша деревня. Тебя поймают и уведут.
— Не пойду, — сказал мальчик. — Хорошо, что предупредил.